Конечно, уход в крайность и предположения, что мир мёртвых был точным отражением мира живых, просто с другим вектром, и здесь у скелета-мамы и скелета-папы рождались маленькие скелетики, были ложными. Смерть, хоть и была отражением и продолжением жизни, работала по совершенно иным законам. Но у континента нежити были свои флора и фауна, была смена времён года, состоявшая всего из двух сезонов, но всё же, были свои природные циклы. Нежить создавала страны, строила города, заключала союзы и объявляла войны — мир мёртвых во многих смыслах не был мёртв. А вот Заброшенные земли были не просто мертвы, они были пусты.

Кроме камня, энергии смерти и редких монстров, из этой энергии рождавшихся, здесь не было ровным счётом ничего. Уж не знаю, что именно сделал мой древний прообраз, чтобы сотворить подобное, но даже Лиорату в этих горах было сильно не по себе. У остальных всё было куда хуже. Агнес и Лаэна уже после нескольких дней пребывания в Заброшенных землях уже видели и слышали самые настоящие галлюцинации. Сиора, питомица кареглазой, львёнок с примесью какой-то уникальной кровной линии, успевшая вырасти уже до размера крупной рыси, начинала жалобно скулить, стоило нам пересечь границу земель, а через пару дней с трудом могла сама ходить и есть. Так что малышку пришлось оставить под присмотром Буля на обитаемых территориях. Найс, как бывший Правитель, был покрепче, но бессонница, крайняя раздражительность и невозможность сосредоточиться даже не простейших вещах его тоже начинали беспокоить довольно быстро. Рагок, поскольку не являлся во всех смыслах этого слова живым, выдерживал местную ауру куда лучше, но даже на демонического графа это место оказывало своё воздействие. И даже мои квартиранты жаловались, что ощущают непонятное давление.

Я был единственным, кто не ощущал на себе никаких отрицательных эффектов. Естественно, я ощущал гнетущую атмосферу запустения, что тут царила, но это было лишь из-за понимания того, что произошло с этими землями, чем они были когда-то и во что превратились. Чисто-рациональное осознание и ни каплей больше. Я не слышал голосов, был собран и спокоен, не чувствовал ничего даже отдалённо похожего на «давление», более того, в каком-то смысле мне нравилось находиться в Заброшенных землях. Ощущался какой-то необъяснимый комфорт и умиротворение, словно я, после многолетнего отсутствия, вернулся в свой старый дом, заброшенный, полуразрушенный, но всё равно знакомый и родной. С учётом того, что единственным местом, где я провёл без перерыва больше нескольких месяцев, были инквизиторские застенки, было довольно очевидно, что источником таких неуместных эмоций был Король.