Очередной крик и я уже слышу нотки мольбы в голосе у Диоры.

— ЧТО ТВОРИТСЯ НА АРЕНЕ?! ЭТО УЖЕ НЕ БОЙ! ЭТО ИСТЯЗАНИЕ! НО ИСТЯЗАНИЕ КОГО? ПОЛУБОГИНИ! ГДЕ ВЫ ЕЩЕ УВИДИТЕ ПОДОБНОЕ! — уже хрипя, надрывался голосящий маг.

— Это останется у меня, — я отобрал камень перемещения у девушки, попутно его блокируя.

Чтобы она не сбежала в самый распоследний момент.

От Диоры Сессары, некогда гордой и стервозной полубогини осталось лишь скулящее тело без языка и конечностей, которое молило о пощаде, как могло, извивалось и корчилось на песке, заливаясь собственной кровью.

Я еще раз взглянул на тело этой суки, и грубо без какой-либо жалости схватил её за волосы и потащил к одному из выходов, жестоко волоча полубогиню по песку.

— КИЛЛИД! ХЕАХ! ИНГЕРНА! — рявкнул я, усиляя голос энергией. — АРАТ, ГДЕ ТВОЁ ХВАЛЕНОЕ СЛОВО ПОЛУБОГА?! ГДЕ ТЕПЕРЬ ТВОЯ КЛЯТВА! Я ЖДУ!

А в такт моим словам на песке поскуливала и визжала Диора.

Ждать пришлось недолго. Уже через минуту ворота распахнулись, и я увидел тех, кого мечтал увидеть последний месяц более всех в Илларане.

А позади троицу девчонок подгоняли два полубога, Ингерна и Хеах.

Но не было Киллида.

«Куда эта падаль запропастилась? Что-то не чисто»!

— ЧТО МЫ ВИДИМ, ДАМЫ И ГОСПОДА! ЗДЕСЬ, ВИДИМО, ПРОИСХОДИТ ОБМЕН! СТРАСТИ НАКАЛЯЮТСЯ! — ревел мейстер. — НО НЕ БУДЕМ МЕШАТЬ, ДИОРА СЕССАРА ЕЩЕ НЕ СДАЛАСЬ, ВЕДЬ КАМЕНЬ ПОРТАЛА НЕ СРАБОТАЛ! ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ?

Но вот арена была в полнейшей тишине. Урони сейчас иголку, и от её падения можно будет оглохнуть.

Девчонки были бледны, словно трупы, но слава всему сущему на первый взгляд целы. Но если приглядеться, то на усталых и изнемождённых лицах, особенно у Русты были заметны белые, въевшиеся в кожу шрамы, которые уже не подавались исцелению обычной магией Жизни. И их был не один десяток только на лице у девушки.

Утихнувшие на мгновение гнев и ярость вновь вспыхнули новой волной, и со всей возможной силой, я подтянул тело полубогини к себе, приподняв её в одной руке у себя над головой. От чего та завопила еще пронзительнее.

Мои девушки щурились от яркого света, но радовало меня одно, да они их истязали, да их пытали и мучили. Но взгляд у всей троицы был не сломлен. А услышав визжащий крик Диоры, все, как одна, будто очнулись от глубоко сна и апатии.

А заметив впереди окровавленного меня и то, что происходило у них перед глазами, не могли поверить в увиденное. Слезы сами собой сразу навернулись ко всей троице на глаза, а лица показали слабые, но счастливые улыбки.

Секунды длились словно часы, я сам не мог поверить в увиденное, но это было так.