Пролог

Пролог

— Папа, мне больно, — устало и обречённо прошептал Никки, — Помоги мне, пап…

Воздух, даже сквозь фильтры шлема, вонял горелой проводкой. За бронированным стеклом лаборатории суетились и шумели охранники комплекса. Во мне бушевала ярость и боль, но внешне я оставался спокойным. Как всегда. Чёртовы модификации!

— Ничего, малыш, уже недолго осталось, — мягко произнёс я. В горле стоял ком, и говорить получалось с трудом. Я отстегнул перчатку боевого скафа, чтобы в последний раз коснуться волос сына, — Скоро всё это закончится, и ты сможешь отдохнуть.

Глухой удар сотряс прозрачную стену и по стеклу побежали первые трещины. Я в последний раз взглянул на изуродованное экспериментами тело своего ребёнка и вытащил из ножен фамильный кинжал.

Новый удар и выбитые крошки со звоном ударили по броне. Персоналу удалось подключиться к системе громкоговорителей и в комнату, треща помехами, ворвался ненавистный голос Маркуса:

— Бассар, остановись! Ты совершаешь ошибку! — проревел начальник центра исследования пространства, — Давай всё обсудим!

Обсудим… Да… Непременно обсудим! Странный оранжевый клинок коснулся вяло трепыхающейся жилки на шее ребёнка. Спасти сына я уже не смогу, как и жену. Слишком поздно вернулся.

Слишком сильно доверял системе.

Маришку просто пустили в расход, как ненужный мусор, а Никки… Сына превратили в источник ценного биоматериала.

Я крепко зажмурился и шевельнул рукой. По бледной коже малыша толчками потекла кровь и он облегчённо улыбнулся.

— Спасибо, пап, — едва слышно прошептал Никки и медленно закрыл глаза.

Внутри что-то оборвалось. Что-то такое, без чего жить дальше не имело смысла. Мозг превратился в механический автомат, сухо отщёлкивающий патроны-мысли.

Я пробежался взглядом по тактическому дисплею шлема и глубоко вздохнул. Три плазменных гранаты, пара батарей к импульсной пушке и вибромеч. Должно хватить.

— Что ж, потанцуем! — выдохнул я и, одновременно с грохотом осыпающегося стекла, упал на пол и швырнул гранату в толпу врагов.

Облако плазмы накрыло половину охранников и остальные отхлынули назад. Воздух мгновенно раскалился до запредельных температур и обжёг гортань.

Система охлаждения скафа не справлялась, но это было нормально. Я чувствовал, как тлеют волосы на моих руках, но врагам приходилось ещё хуже. На космической станции вообще было запрещено носить тяжёлую броню, за что сегодня уже немало людей заплатили жизнями.

Я слышал вопли заживо сгорающих врагов, видел их мечущиеся фигуры. Нос забивал запах горящей плоти. Я шёл вперёд. В мучительной смерти множества сотрудников комплекса был виноват всего один человек, но именно он не спешил выходить из своего убежища.