— Сеньор Пуэбло, что за вопрос? И почему нам? — Это смешная шапочка, он и в наше прошлое общение «быковал». Я коварно, как злой гений из дешёвого американского фильма, улыбнулся.

— Потому, что какое бы вы решение ни приняли, будете за него в ответе ВЫ, — выделил я это слово. — Ибо я всем открыто расскажу, что вы РАЗРЕШИЛИ мне грабить город.

— А что, может быть как-то иначе? — А это молодой купец из гильдии оружейников, лет тридцать, для падре маловато, но это не мои заморочки — раз пустили в свой круг, значит достоин.

— Конечно. Зачем подвергать риску жизнь горожан и их имущество? Вы от имени глав города даёте мне выкуп. Откупаетесь. И я останавливаю процесс сбора трофеев. Как вы правильно подозреваете, да и я на логику и здравый смысл не жалуюсь, мои солдаты наверняка обнаружат, что что-то плохо лежит не только в домах бунтовщиков. Но и в соседних тоже. Может возникнуть новая свалка с массовым истреблением как моих воинов, так и горожан. На моих бойцов местным жителям, разумеется, плевать, но погибнет и множество горожан. И то, что вы дали добро на эту кровавую свалку — вам икнётся не раз. Уверены, что хотите разгребать это дерьмо потом десятилетия?

— Сколько вы хотите? — Это сеньор Вальдес, судя по лицу, уже мысленно примеривший кресло нового бургомистра. И он в него сядет без моей помощи, я не собирался влезать ещё и в эту клоаку.

— Пятьсот солидов, — отчеканил я и снова коварно улыбнулся. — По сотне на каждого из моих баронов, ну и себя не обидеть. Думаю, это честно.

Угу, четверть доходов моего графства. Ибо нефиг.

— Ваше сиятельство, Магдалена разорена, торговля стоит. Мы несём убытки. — А это костлявый дедуля из судостроителей. — Может сеньор граф сочтёт приемлемой компенсацию в… Триста солидов? В течение двух лет?

То есть принципиально платить они готовы. Бинго! Торгашня, что с них взять…

— Нет, как я и сказал, пятьсот десять! — сурово отчеканил я. — И это последнее слово!

— Как пятьсот десять! — гневно вытаращили глаза все, а некоторые даже с места от возмущения подорвались на ноги. С математикой тут как бы дружили.

— Так, пятьсот десять, — спокойно кивнул им я. — И я не торгуюсь, сеньоры.

— Но это… Наглость! — А это смешной берет.

— Наглость — нападать на сиятельного графа, вашего СОСЕДА, в его доме на территории вашего города, сеньоры. — Кажется, я приспустил внутренних демонов безумия, ибо сеньорам вдруг как-то взбледнулось, и кто вскочил — резко так присели. — Который, граф, всего лишь попросил головы своих личных врагов, одновременно являющихся врагами и короля, вашего сеньора, и заодно всего рода человеческого. Я вам говорил это открыто: «Просто отдайте мне тех, кто замазан, и я уйду!» Но вы не желали слушать.