— Но, если вы не будете помогать, разве война не дойдет и до вас?

— Эхо и отзвуки уже доходят. Пересекая северные границы, через Аелод в Солраг уже стекается люд, который чувствует войну, как мы — запах крови.

— Но что будет, когда границы пересекут вражеские войска? — забеспокоился Уильям.

— Не переживай, не пересекут. — Граф подошел к корпящему над журналом молодому вампиру и заглянул через плечо. — Давай заканчивай, оставь журнал и спустись вниз к завтраку, посидишь с нами.

— А что мне отвечать, если посол Ханри начнет задавать вопросы? А ведь он это скорее всего сделает, уж очень пристально он тогда смотрел на меня в холле.

— Да, этот хитрый лис с чего-то вбил себе в голову, что ты мой незаконнорожденный сын. Его обманули наша внешность и высокий рост племени Орун. — Облокотившись о плечо молодого Старейшины, Филипп пробежался взглядом по записям. — Ты — сын Гиффарда фон де Аверина, на этом все. Остальным не забивай себе голову, я буду сидеть рядом и если что, то отвечу. Садись слева от Йевы, а Йева сядет рядом со мной. Просто смотри, как ведут себя гости, да изучай их. Может, что-нибудь интересное для себя узнаешь.

— Хорошо, господин.

В главном зале было холодно — слуги лишь недавно зажгли камин, и сейчас спешно расставляли вокруг стола железные корзины с тлеющими углями. Гости кутались в плащи и, сонные, завтракали кашей, выпечкой и вчерашним мясом, к которому слуги докладывали овощи.

Юный оруженосец Вирджина заботливо подкладывал своему господину яства со стола, на которые тот вяло показывал пальцем, украшенным массивным кольцом-печаткой с изображением красной бычьей головы на бело-синем фоне. Болезненно выглядевший рыцарь подпер рукой голову и, мучительно прищурившись, оглядывался. Его седеющие редкие брови угрюмо нахмурились и подрагивали от нещадной головной боли, вызванной похмельем.

— Что, Вирджин, перебрал? — счастливо гоготал Даймон, заливая и закидывая в себя поочередно то мясо, то вино.

— Насколько я знаю, — быстро ответил за сэра Вирджина посол Ханри, сидевший между двумя рыцарями, — у уважаемого Вирджина присутствуют постоянные разногласия с алкоголем, следствием которых является головная боль.

— А вы, друг мой, как я вижу, очень сочувствуете моему состоянию, — негромко ответил Даймону Вирджин и сморщился. — Да, господин посол прав. Я страдаю сильными головными болями, если перебираю вина, пива да любого бодрящего напитка.

— Что-то я ни разу не видел вас в таком состоянии за семнадцать лет нашей дружбы, — прогремел на весь зал барон, швыряя на пол обглоданные кости.