Что ж, талантам невидимого соседа можно позавидовать. Похоже, это проводник заглянул к своей зазнобе, чтобы скоротать ночку с пользой, толком и расстановкой. Дан был настолько уверен в этом, что очень-очень удивился, услыхав следующее:

— Слышь, подруга, хватит жужжать, а то придется жениться на тебе. Люблю, когда льстят. Но со мной девка одна и брат мой Даня. Хотим перекантоваться тут до Москвы без шума, по-мирному. Лады? И это… Скажи-ка, а Маркус, хозяин Острога-на-колесах, сюда заглядывает? Ты-то, красивая, наверняка с ним в постельке попрыгала, ха-ха?

Последовавший за этим звук — звонкий, с оттягом — ни с чем нельзя было перепутать. Пощечина — она и есть пощечина.

Дан хмыкнул и мысленно зааплодировал девчонке, осадившей Ашота. Толстяк, а рядом обосновался он, как всегда перегнул палку. Вместо того чтобы аккуратно, ненавязчиво выведать нужный секрет, он рубанул сплеча, обидев информатора. «В постельке попрыгала» — ну кто после такого станет откровенничать?

Как кто? Та самая девушка, что польстилась на толстяка! Аплодисменты отменяются.

— Ты угадал, милок. Мой покоритель, мой властелин… — Дальше пошла череда эпитетов, определений и междометий, которую Данила проигнорировал как не относящуюся к сути вопроса. А потом девушка как бы между прочим сообщила: — Маркус сюда часто приходит. С нами он чувствует себя человеком.

И вроде ничего особенного она не сказала, а Данила напрягся. И его волнение передалось Ашоту:

— Чувствует себя человеком? Э-э… А он что, не человек?

Послышался смешок:

— Глупышка. Конечно нет!

От этих слов, от легкости, с которой девица их произнесла, Дана обдало морозом. Залезть бы под одеяло с головой и не высовываться до самого вокзала в Москве.

— А кто… — Ашот кашлянул, прочищая осипшее горло. — А кто же он?

— Какая разница, милок? Иди ко мне!

И судя по звукам, которые еще с четверть часа доносились из соседнего будуара, толстяк очень даже активно откликнулся на зов. И как на него слабый пол западает? Может, и Дану завести себе три подбородка и полцентнера брюшного жира?

Чтобы не слышать этого непотребства, он крепко-крепко зажмурился, хотя, конечно, надо было заткнуть уши. Он еще не пришел в себя после обнимашек с мисс Петрушевич — все-таки она девчонка что надо. Захотелось обнять ее, слиться с ней, став одним целым — чем-то большим, чем просто Данила Сташев!..

Под веками у него вспыхнуло ярко-алое, искрящееся розовыми молниями облако. Его тут же закрутило спиралью, из которой то и дело вылетали извивающиеся протуберанцы, заставляя вздрагивать от предвкушения… чего?!