Однажды вечером, когда я бродил по восстановленным помещениям, мне показалось, что на одной из перегородок осталось ненормальное вздутие. Сначала я подумал о куске метеорита, но корабль пока еще не начал перерабатывать его, и он оставался таким, каким был в момент удара. В то же время, это не могла быть деталь обстановки каюты, потому что стенка давно определила бы инородное для нее тело и избавилась бы от него. Из чистого любопытства я сходил в медблок за эхографом. И, наверное, зря: давно уже я не испытывал такого ужаса. Вглядевшись в экран, я увидел скелет. И когда я проверил сохранившийся рядом со скелетом опознавательный жетон, все сомнения исчезли — это мог быть только Тристан.

Я тут же разбудил Янника и Гвен. Встревоженные моим безумным видом, но еще ничего не понимающие, они последовали за мной. Я объяснил им все только после того, как мы добрались до места. Разумеется, они не могли поверить мне сразу, но когда я включил эхограф и они увидели содержимое вздутия… Словно оцепенев, мы долго стояли вокруг прибора, пытаясь сообразить, что делать в этой ситуации. Естественно, мы прекрасно представляли, что все, находившееся в пострадавших каютах — включая оказавшегося здесь члена команды, — было поглощено разросшейся тканью и закапсулировано. И теперь стенка перерабатывала тело Тристана.

Но тогда кем было существо, представшее перед нами в его облике?

Поскольку ни один из нас не мог придумать разумного объяснения, мы решили созвать утром общий Совет. Пока же мы, не поднимая шума, заперли снаружи каюту, в которой находилось существо, выдававшее себя за Тристана. Да, ситуация была далеко не стандартной и очень тревожной.

Остаток ночи я так и не заснул; уверен, что Янник и Гвен тоже не смогли сомкнуть глаз.

Утреннее собрание не смогло прийти к какому-нибудь разумному заключению. Мы пригласили на Совет и «Тристана», который никак не мог понять, в чем его обвиняют. Он был ошеломлен тем, что его считают обманщиком, самозванцем. Я попытался влезть в его шкуру: вот я вернулся к своим, а они встретили меня шквалом ненависти. Но в то же время я хорошо понимал, что это создание не может быть Тристаном, ведь мы нашли останки нашего друга. И пока мы не разберемся, откуда существо появилось и каковы его намерения, оно будет представлять для нас опасность, тем более страшную, что природа ее и цели совершенно непонятны.

После бурных и бесплодных дискуссий самозванец был сослан в каюту и заперт на ключ, а мы продолжили расследование.

Мы не находим объяснения случившемуся: все испытания только подтверждают, что это пропавший член экипажа. В то же время у нас нет сомнений, что обнаруженный в стенке скелет принадлежит Тристану. Над нашим благополучным мирком веет ветер безумия.