Кольцо надевал, в губы целовал, обещал любить и беречь, заботиться и почитать… мать невесты утирала слезы. Дед Савва тоже. Мальчишка стоял, смотрел волчонком. Впрочем, Илью такие мелочи никогда не интересовали. Душевной тонкости в нем было, что в стенобитном таране.

Когда они выходили из храма, еще один голубь сорвался в синеву небес. На этот раз капнуло на Маргошу. Да так неудачно, прямо на лицо…

– Сволочь!!! – затопала ногами невеста. – Гадина летучая!!!

Мать стирала ей с лица грязь, дед Савва пытался успокоить, а Илья смотрел на супругу и понимал, что наверное, совершил ошибку.

Но почему?

Он взял на себя ответственность за женщину, с которой спал.

За ребенка, которого сделал.

За…

Почему у него на душе так гадко? Просто – почему!?

И слышится где-то вдалеке серебристый женский смех, словно сотня хрустальных бокалов разбилась одновременно, и звенят они, и ранят осколками…

Больно.

Русина, поместье великого князя Гавриила Воронова

Они пришли ночью.

Скрипнула дверь, мелькнула полоска света.

Гаврюша даже глаз не открыл. А с чего бы ему? Пил он последнее время по-черному, Мишель только головой качал. Пил князь зло, допился до белой горячки, сделался буен и опасен.

Орал, что богиня… продажных девок такими словами не кроют, что наследница…, что все это освобождение… он свою часть работы сделал, а где его награда!?

Где, понимаешь, народные толпы, которые пытаются вознести героя на пьедестал?

Хотя бы на трон Русины?