– Ах ты…

– Мне такое даром не надо! Он меня в общагу пригласил, он меня напоить пытался, он меня наркотой угостить пытался… если б я поддалась, я бы не здесь сидела, а в реанимации лежала. Или на кладбище. Гулянка в общаге, среди негров, арабов, среди невесть кого… это бы добром не закончилось. Поняв, что Витя неадекватен и защитить меня не сможет, я ушла.

– Вот просто так? – ядовито ухмыльнулась Олеся.

– Нет. Не просто. Я спряталась в комнате, позвонила подруге, она за мной приехала и увезла.

– Две бабы? – Рябченко еще сопротивлялась, понимая, что теряет главенство в разговоре.

Кира не соизволила даже бровью повести.

– Ане было сложно, но она приехала. И вытащила меня. И даже уши не надрала. Витю мы вытаскивать не стали, это было нереально. В том, что какие-то типы помереть изволили, я тоже не виновата. Там наркоты было… и водки – жуть. Это смешивать не рекомендуется. То, что Витин отец не хочет получить сына-наркомана тоже понятно. С чего ты предъявляешь мне какие-то претензии?

Крыть Рябченко было нечем, но когда это останавливало женщин?

– Это ты так все рассказываешь!

– Можешь посмотреть протоколы, – парировала Кира. – Мне скрывать нечего, у меня проблем нет.

– А Витя…

– Рябченко, ты глухая? Это ОН пригласил МЕНЯ. Не я его, не наоборот. Окажись здесь твой Витюша, я б ему морду расцарапала.

– Ах ты…

Олеся собиралась, было, поправить Кире прическу, но настроение на подлете сбил вошедший в класс учитель.

– Рябченко! Опять начинаешь?

Олеся сдулась и зашагала к своей парте. Математик был весьма злопамятным и авторитетов не признавал.

Кира встала из-за парты и подняла руку.

– Сергей Иванович, разрешите все же прояснить этот вопрос для класса, чтобы не осталось непонимания?

Она-то математика заметила еще минут пять назад. И – да! Учителя не подслушивают. Учителя осведомляются.

Математик пожал плечами и кивнул.