Кай остановился в пяти шагах, цыкнул на сморщившую нос Каттими, позвал негромко:

— Подмастерье!

Человек вздрогнул, зашевелился, поднял голову, и Кай увидел обычного, довольно пожилого хиланца с серым лицом и серым взглядом, в котором сквозила усталость. Затем вдруг эта серость с лица незнакомца сползла, глаза прояснились, обдали густой зеленью, и покусанные губы прошептали:

— Здравствуй, Кир Харти. Здравствуй, брат. Я — Хармахи. Подмастерье и сын мастера Сакува. Мне нужно поговорить с тобой, но, если буду терять сознание, только обливай меня водой, но — что бы я ни делал и что бы я ни говорил — не снимай с меня оковы. Ты понял?

— Не сниму, — пообещал Кай.

— Хорошо, — ответил Хармахи и снова обвис в железных путах.

Он пришел в себя через полчаса. Но не от воды, которую Кай разогрел на стоявшей тут же печке. И не от мази, которой Каттими смазала раны Хармахи. И не от глотка кетской настойки, которую Кай влил ему в рот. Он пришел в себя от надетого на его палец одного из перстней Сакува. Открыл зеленые глаза. Повернул голову, с трудом согнул опухшие пальцы, увидел быстро мутнеющий камень на мизинце.

— Зря… — выдавил через силу. — Совсем не будет времени. В четыре пополудни Хилан закончится. Перегрызет сам себе глотку. Но еще раньше придет… он. Вода, снег способны прикрыть от него, но этот камень как огонь. Ну да ладно. Как успею. Если начнется, меня… или его следует убить. Меня следует убить. Понятно?

— Нет, — оглянулся на побледневшую Каттими Кай.

— Будь готов меня убить, — тверже повторил Хармахи. — Я смотритель.

— Ты? — поразился Кай.

— Я смотритель! — почти прокричал Хармахи и добавил уже тише: — Я выбран смотрителем, но я не согласен. Я не стану им. Хотя Тамаш все еще надеется меня заставить. Они хотели добраться до отца через меня. Он должен был меня убить, но не смог. Но я должен тебе сказать кое-что, парень…

— Я слушаю, — прошептал Кай.

— Я старше тебя на четверть века. Я рожден обычной женщиной, и я обычный человек. Хотя наслушавшись рассказов о твоих подвигах, не только радовался за тебя, но и порой сожалел, что моя мать не была кем-то вроде твоей. Но это так, только тени в голове, они случаются у каждого. Отец никогда не забывал обо мне, хотя стал жить со мной только в последние годы. И уже выглядел младше меня, кстати. Но он всегда помогал мне. Еще мальчишкой устроил меня в цех оружейников. Радовался моим способностям. Раскрывал для меня те тайны металла, на разгадывание которых не хватило бы всей моей жизни. Рассказывал о себе. Многое. Думаю, больше, чем тебе. Поддержал, когда я затеял вот это производство в заброшенном смотрительном доме. Без него я бы не сделал ничего.