Все свободные от дежурства охранники во главе с Михаилом выстроились вдоль дорожки, ведущей к вертолётной площадке.

Пристроившись рядом с майором чуть в стороне от строя стражников, Сомов не без интереса наблюдал за прибытием господина свет Стахнова. Он много слышал и читал о нём, но увидел этого легендарного человека вживую впервые.

Егор Петрович свет Стахнов в светло-бежевом «топтаном» льняном костюме шёл первым. Он был высок, выше всех остальных своих спутников. В его левой руке покачивался портфель из гладкой коричневой кожи. Умное лицо выражало строгую сосредоточенность, взгляд цепкий, властный.

За ним следовал человек в чёрном костюме-тройке и лакированных туфлях. Лицо неподвижное, мучнисто-бледное, длинные рыжеватые усы торчат под разными углами, делая его похожим на таракана-прусака, попавшего под распылитель дезинсектора. В руке мужчина сжимал платок, уголком которого то и дело промакивал покрасневшие глаза. Это был министр культуры Анатолий Геннадьевич свет Щерский, отец убитого парня.

Следом за господином свет Щерским на негнущихся ногах ковылял генерал Бурцев. Как всегда при полном параде. Лицо генерала горело нездоровой краснотой и казалось, что его вот-вот хватит удар.

— Ещё одного трупа нам не хватало, — едва слышно прокомментировал Каша, глядя на пунцовые щёки начальника. — И ведь тоже, если подумать, на счёт нашего невидимки можно будет записать.

За генералом плёлся Яша Рушницкий. По серым трясущимся при каждом шаге щекам криминалиста катились крупные капли пота. Открытым ртом он со свистом втягивал в себя воздух. Непонятно, что именно довело его до такого плачевного состояния — боязнь летать на вертолётах или столь высокочтимое окружение, в какое он вынужденно попал.

Процессия остановилась перед строем.

Свет Стахнов угрюмо оглядел замерших «смирно» гвардейцев, царапнул ледяным взглядом по Сомову и Каше и негромко спросил:

— Где?

Воевода шагнул из строя и выпятил богатырскую грудь.

— Ваша Светлость, — кивнул он Егору Петровичу. — Ваша Светлость, — кивнул он министру. — Господин генерал. Прошу следовать за мной.

Сомов и Каша собирались присоединиться к прибывшим, но Бурцев на ходу коротко приказал: «Останьтесь».

* * *

Полчаса спустя труп Евгения свет Щерского в оранжевом пластиковом саркофаге, который с видимым усилием несли четверо дюжих стахновцев, погрузили в вертолёт. Министр покинул имение вместе с телом сына. Бурцев с Егором Петровичем куда-то запропастились. Но зато появился взмокший Рушницкий. Печальные еврейские глаза криминалиста взывали к состраданию.