— Боря… кха… кха… — я кое-как выдавил из себя, попытался ещё подтащить его.

Мне нашего здоровяка и в обычном-то состоянии не сдвинуть, какое-там в полуобморочном.

— Слышишь, Бобр.

Он молчал.

— Сиськи… — выдавил я, — Там… кха! Впереди…

Боря молчал, и я застонал, пытаясь ещё подтянуть его.

— Сиськи, Боря. Эльфийка там, — у меня кружилась голова, я пытался хоть какую-то мысль выцепить, — Блонди, Борька, видишь её?

— А-а-а! — железный доспех у меня в руке шевельнулся, загромыхал рядом, и меня самого подхватили за ворот куртки.

Через несколько мгновений я свалился на прохладные камни, и здесь уже не было нестерпимого жара, а в лёгкие полился свежий воздух. Загремели Борины доспехи рядом.

— Кха! Кха! — он кашлял, я тоже надрывался, пытаясь выплюнуть весь угар.

Живые, мы всё ещё живые. Но надо что-то делать с отравлением, всё равно много надышались.

Растирая глаза ладонями, я пытался разглядеть, что вижу перед собой. Голубоватая каменная поверхность, будто невысокая скала. По пояс, прямо передо мной…

А сверху переваливается какое-то белое испарение, словно утренний туман через горы. Будто сухой лёд тает там, за скалой.

Я подтянулся, выкинул ладонь, схватился за верхний край. Пальцы ощутили свежую прохладу.

Ну же, давай, ещё чуть-чуть!

Есть! Я закинул локти на край возвышения, подставив лицо под белый холодный пар. Сразу же прояснилось в голове, лёгкие последний раз скрутило спазмом… и отпустило.

— Боря, — просипел я, оглядывая то место, куда мы попали.

Весь мой игровой опыт внутри меня ликовал, ведь я уже знал, что это такое. Колодец воскрешения, благословения, исцеления, сохранения — сколько названий было у этой конструкции, даже и не вспомнить.

Он представлял из себя большую каменную ванну, будто вырезанную из скалы. С одной стороны у неё из края высоко торчал каменный египетский крест-анкх с кольцом на вершине.

А внутри весь колодец был заполнен этим белым паром, который вихрился, иногда приоткрывая под собой гладь небесно-синей воды.