Мальчик шевелил палкой, а глаза все темнели, и вокруг него нарастал звенящий страх.
Простор и безлюдье пустырей утратили свою заманчивость и доброту. Теперь в них была только угроза. И как далеко сразу оказалось все привычное, живое: улицы, трамваи, прохожие, свой привычный двор, мама… Кругом — пустыня. И эти двое могли здесь, в пустыне, сделать с ним все, что угодно. Каждый был в полтора раза старше и в десять раз сильнее. Что они так смотрят? И молчат… Они увидели, что у мальчишки мелко задрожала нижняя губа, он торопливо прикусил ее.
— Ну вот, — угрюмо бормотнул Кудлатый, — теперь напустит в штаны…
— Перестань, — отчетливо сказал Белобрысый.
— Перестал… — Кудлатый усмехнулся и поднял голову. Золотистый змей в синеве был теперь почти неподвижен. Кудлатый спросил: — Сам, что ли, сделал? — В этом вопросе, в его интонации маленький хозяин змея уловил что-то такое… намек на возможность избавления.
— Я? Да… Я сам. Я ведь не знал, что здесь нельзя… Вы только не трогайте змея, ладно? Я с ним столько возился. Второй раз уже не смогу…
Кудлатый и Белобрысый отвели от него глаза, посмотрели друг на друга. Потом — в землю. Без слов. Мальчик подождал и нерешительно нарушил молчание:
— Скажите, п-пожалуйста… — Сбивчивость он старался преодолеть старательным выговариванием. — Может быть, вы знаете место, где мне можно играть и никому не мешать?..
Кудлатый засопел и колупнул башмаком траву. Тогда Белобрысый подошел к мальчику и сел перед ним на корточки, как взрослый перед потерявшимся на улице малышом.
— Никому ты не мешаешь. Чего ты испугался? Играй… — Он оглянулся на Кудлатого, потом снял со штанов и майки мальчика несколько репьев. — А если хочешь… давай играть вместе…
— Вместе пускать змея, да?! — В голосе мальчика исчезла сипловатость.
— И змея, и… в нашу игру.
Темнота быстро уходила из мальчишкиных глаз.
— А что за игра? Она… опасная, да? Нет, я не боюсь…
— Сам ты опасный, — сказал издалека Кудлатый. — Ломился, как укушенный носорог через джунгли. Все мог растоптать.
— Я же не знал… А что я мог растоптать?
Кудлатый подошел.
— Дай-ка палку… Ну дай, не бойся, я ее воткну. Змей не упадет, ветер-то в небе ровный… — Он грудью налег на верхний конец палки, и нижний, заостренный, вошел в почву. — Вот так. А теперь пойдем…
— Но только никому ни слова про наши дела. Понял? — предупредил Белобрысый.
— Ну конечно же, я понял! Я… самое-самое честное… А вы… для того и кричали «стой»? Чтобы я не растоптал