— А третья просьба? — сказал Май.
— А третья такая: не устраивайте пока новых экспериментов с вашим лучеметом… Вообще-то следовало бы его сразу реквизировать, но вам ведь ничего не стоит соорудить новый, сами говорили…
— Это был не эксперимент, а необходимая защитная мера! — обиделась Грета.
— Ну да, «мера». Надо было сообщить мне, а не грохать машинку так сразу. Теперь никаких следов и доказательств.
— А если бы «машинка» грохнула Мая? — сказал я. — Не дожидаясь сообщения…
— Не грохнула бы, если бы вы… А впрочем, какой смысл теперь обсуждать: как бы да чего бы… — Подпоручик Петряев махнул рукой и стал задумчиво смотреть на памятник букве И. По памятнику прыгали воробьи. А мы сидели неподалеку от него на самодельной лавочке. Меня опять зацарапала тревога. Я сказал Вите про ампулу. Мол, пусть лучше будет у меня. Думал, Витя заспорит, но он сразу согласился:
— Ладно, завтра утром занесу, только надо будет убрать в надежное место… Да та не волнуйся, у тебя еще не меньше недели в запасе.
А я волновался уже о другом:
— Витя… а Максим Максимыч… Вдруг он заодно с
Света, Май и Грета посмотрели на меня, как… ну, будто на пострадавшего. А Витя увесисто сказал:
— Максим Максимыч — кристальный старик. Честнейшая душа. Только чересчур наивный. Поверил этим «депутатам», будто и правда речь пойдет о конкурсе… Кстати, я с ним уже поговорил…
«Витя, а про Пузырька и Тюнчика ничего не слышно?» — чуть не спросил я. Но постеснялся. Если было бы слышно, разве он не сказал бы!
Следующим утром все наше семейство (кроме лодыря Евгения и дяди Толи) пололо грядки. У тети Маруси был за сараем огородик — «чтобы свежая зелень всегда под рукой». Здесь нас отыскал Валерий — все с тем же вопросом:
— Лыша не видели?
Мы сказали, что сегодня не видели.
— Гретхен сообщила, что умотал куда-то на своем Роське. И на вызовы не отвечает, наверно, опять посадил аккумулятор, — сокрушался Валерий.
— Гретхен может и соврать, — вдруг мрачно заявил Толя.
— С какой стати?! — изумилась Света. — Она никогда не врет!