В небе над заборами показалось что-то летучее… Не просто «что-то», а знакомое! И от него тянулся вниз черный шнур. Я заскользил по шнуру глазами и увидел бегущего по траве мальчишку.

Лыш?

— Лыш!!

Он замер. Бросил веревку. Побежал навстречу. Остановился в двух шагах, глянул блестящими глазами. Счастливо заулыбался, шагнул, взял меня за локти.

— Грин… наконец-то…

Это был Лыш… и будто бы не совсем Лыш. Он стал повыше, волосы уже не торчали ежиком, а сильно отросли, превратились в темные локоны (когда успели?). Сделался Лыш стройнее и… как-то красивее даже. Еще когда он бежал, я заметил, что нет у него прежней хромоты и нескладности. Это что же, так повлияло то лекарство?

— Лыш…

— Грин… А мы ждем, ждем…

Я наконец сообразил:

— Сколько же времени прошло, Лыш? Мне казалось, что всего сутки…

Он перестал улыбаться:

— Что ты… сегодня двадцатое августа. Почти два месяца…

— С ума сойти…

— Да… — сказал он.

— Давай сядем, — попросил я. Загудели ноги, будто я и правда два месяца шагал по Дороге. Без остановки… Рядом лежала колода — очищенный от коры обрезок давно спиленного тополя. Толстенный. Мы подпрыгнули и сели рядом.

— Лыш, а дома… все в порядке?

— Да… — сказал он как-то рассеянно. И вдруг опять улыбнулся: — Только Гретхен и Светхен недавно поссорились. Даже чуть не подрались…

— Они что, спятили? — перепугался я. — Из-за чего?