– Зачем? – насторожился тот, видимо, информация об их лидерах была особо важным секретом.

– Я тут не просто частное лицо, а как-никак глава небольшого государства, и оказывать вам помощь будет именно это государство. То есть нужно подписать договор о помощи и союзничестве с возможностью продления последнего. Без этого помогать я вам не буду. Зачем мне это? А вот согласно подписанному договору – обязан помочь. Мелкие договорённости вроде помощи по выходу в космос и по созданию своего оборонительного флота – это на месте обговорим.

Что мы будем обговаривать, я ещё не продумал, хотя наметки будущего союзного договора у меня уже были. Да и то, что из рабства их вытащит моё государство, о котором пока речи не шло, должно благоприятно повлиять на дальнейшее сотрудничество. Должно же у них быть чувство благодарности. Естественно, всё это пока в предварительных планах и расчётах, но пока мы доберёмся до нужного места, всё это уже будет чётко разработано и готовы черновики договоров.

– Решить могут только старейшины.

– А вот это нет, – остановил я партизана. – Со старейшинами я разговаривать не хочу. Именно по их воле произошло предательство. Общаться буду только с теми лидерами, которых всё уважают и знают, а также если они могут принимать такие решения.

– Такие только старейшины принимать могут.

– Ладно, переборю себя, но не скажу, что мне будет приятно с ними общаться, и сразу предупреждаю, я их могу послать куда подальше и отказаться от предварительных договорённостей. Как ты уже знаешь, ваш народ меня уже предавал. Мне проще покинуть вас и направиться на другую планету, освободить её от рабства и вести дела с ними. Вот так вот. Про родную кровь можешь не петь, для меня это теперь не имеет никакого значения.

– Похоже, нам нужно из-за каких-то бесчестных людей, выдававших себя за нордцев, восстановить свою порушенную репутацию. Мне кажется, это придётся делать очень долго.

– Ты прав, репутация ваша ниже поверхности земли упала, и поднять её будет ой как непросто. Ладно, иди, со своими посоветуйся, а я пока подумаю, правильное решение принимаю, или нет.

– Поверь, мы не подведём, и мы можем быть благодарны.

– Посмотрим-посмотрим, – задумчиво сказал я, с подозрением разглядывая тех двух девчушек, что стояли у холма, то есть у маскировочной ткани, под которой был скрыт мой шаттл. – Слушай, партизан, а чего эти двое к вам не присоединяются?

Тот тоже озадаченно пожал плечами, после чего направился к девчатам. О чём они разговаривали, я не понял, слышать слышал, что беседа шла на их тарабарском наречии. Разговаривали они недолго, минуты три, и чем больше проходило времени, тем шире становилась улыбка у партизана. Его имени я до сих пор не знал. Закончив разговор, он направился ко мне, а обе девушки сели на траву, пристально разглядывая как его, так и меня.