— Ага, спасибо. — ухмыльнулся мальчишка.

Как только дверь за русским парнем закрылась, Арлекин посмотрел на переливающуюся красным цветом массу в своей руке и тяжело вздохнув, произнёс:

— Ну что, Адам, поехали? — с этими словами он коснулся массой своей груди, а затем пришла боль, заставившая его закричать. — Твою же ж мать!!!

* * *

— Хакагурэ? — задал вопрос Окуваки Иши, когда Широ подошёл к нему и Абэ.

— Во плоти. — кивнул мальчишка.

— Нарядился на похороны, Хакагурэ? — с ухмылкой спросил Сэнмэй, смотря в белую маску парня.

«Ну что за идиот? Нацепил на себя какой-то мусор! Хе-хе! Похоже, меня ожидает лёгкая победа!» — ликовал качок переросток.

— За такие шутки, Абэ-сан, в зубах бывают промежутки. — улыбнулся под маской Арлекин, отвечая на слова парня и заставляя учителя хмыкнуть.

— С тобой я не буду так аккуратен, как с Фудзивара-сан. — зло прорычал Абэ, заметив, как отреагировал учитель.

— На то и расчёт.

— Я так понимаю, что миром вы дело не решите, да? — задал вопрос Окуваки Иши, на что получил лишь мотание головой от двух парней. — Раз так, то напомню правила. На этой арене запрещено огнестрельное оружие, но нет ограничений в техниках и здесь, вы сможете проявить себя в полной мере. Бой будет завершён после того, как с противника спадёт покров или же он сдастся. Всё поняли?

— Да. — хором ответили юноши.

— Тогда, расходитесь.

Отойдя от Абэ Сэнмэя и учителя на нужное расстояние, Арлекин стал ждать команды.

«Пора заработать 10 миллионов и путёвку на турнир.» — проговорил он про себя, а затем отбросил всю шутливость и рассеянность, оставив лишь холодный расчёт. — «Тело моё — камень и сталь.» — Окуваки отошёл за край арены. — «Разум мой — чист и безмятежен.» — барьер накрыл арену. — «Дух мой — воплощение страданий и боли.» — завершил Арлекин свою мантру.