Поэтому когда в дверях появился запыханный абитуриент из мелких аристократов, я весь обратился в слух. Однако сильно напрягать уши не пришлось — паренёк подсел к приятелю достаточно близко к нам и принялся возбуждённо тараторить:

— Представляешь, сегодня эту дуру наконец-то проучат! Открутят ей рог и вставят его, куда следует…

— Серьёзно? — обрадовался второй соискатель. — Давно пора, сил уже нет смотреть на её рожу.

Я сразу же напрягся. Рогатых зверолюдей здесь было не так уж и много. Мне довелось увидеть всего троих, неизменно смотревших на окружающих с неприкрытой злобой. Только вот у них всех имелась пара костяных отростков, как и у Сатании, а парнишка говорил про один.

С высокой долей вероятности он имел в виду единорога, а значит — Кристу. Других представителей её клана в академии не было.

Осталось лишь решить, стоит ли снова лезть ради неё в бутылку? Однако мне достаточно было вспомнить выражение лица Снегурочки, когда та ценой своей жизни отвлекала Жнеца, и этот вопрос становился риторическим. Она сознательно пожертвовала собой, чтобы подарить нам пару лишних секунд. Хотя мы были знакомы на тот момент без года неделю.

Да и Авери мне бездействия не простит…

— А можно поподробней, кому и где будут откручивать? — попросил я, поднявшись с места.

— Тебе какое дело, курица палёная? — ухмыльнулся говоривший. — Сиди и ешь молча, или у вас на севере об этикете не слышали?

Намёк был явно про мою клановую принадлежность, но меня взбесило совсем не это. Эти два щегла ещё пальцем о палец не ударили, а корчат из себя хозяев жизни. Терпеть таких не могу.

Сразу вспоминается тот пожар на загородной даче одного нашего «уважаемого человека», на котором едва не лёг костьми весь мой расчёт. В коттедже высокопоставленный придурок хранил незарегистрированное оружие и боеприпасы. И пока мы вытаскивали его домочадцев, это всё начало стрелять и взрываться. Причём, повсюду. Спаслись мы только потому, что моему чутью давно привыкли доверять.

А сам хозяин потом накатал на нас заявление, обвинив в утрате ценного имущества, нажитого непосильным трудом…

— Слушай сюда, утырок, — тихо произнёс я, подойдя ближе. — Если хочешь, чтобы твоя физиономия осталась невредимой, просто ответь на мой вопрос. Я же вежливо спросил.

— Ты что себе позволя…

На моё счастье, разносчики как раз удалились на кухню с грязной посудой, и за полупустой столовой никто не приглядывал. Я прихватил возмущающегося аристократа за затылок и резко впечатал его лицом прямо в медный поднос с едой, расплескав на него содержимое мисок. Звук получился достаточно громкий, так что следовало торопиться.