— То, что я рассказал — это идеальный сценарий. В реальности, не то что родовая способность, даже талант ребенку передается далеко не всегда. Но знатные семьи упорно продолжают придерживаться выбранной схемы, ведь если в одном из поколений появится настоящий гений, он, в итоге, сможет возвысить всю семью. Конечно, это не значит, что аристократ талантливый в магии льда, больше не будет изучать ничего другого. Просто лед — его сильная сторона. А порой бывает, что внутри семьи появляются отдельные ветви с упором на другую область. Но в любом случае, если такая семья по-настоящему древняя, она никогда не позволит своим членам, вступить в брак с обычным человеком. Ведь, как считается, это разбавит родословную, что равняется страшному преступлению.

Эрин на некоторое время замолчала, переваривая информацию. Дорен закончил мыться, и вылез из ванной.

— А те Мистики, которых ты… эээ… — она слегка замялась.

— Которых я убил? — парень усмехнулся.

— Да… Мистики, которых ты убил, у них были родословные?

— А черт его знает. Я даже не почувствовал, — Дорен хмыкнул. — Не думай, что родословная — это билет в легкую и успешную жизнь. Да, она порой может дать некоторым благородным необоснованное преимущество при прочих равных условиях, но с другой стороны… — он оделся и вышел к девушке. — С другой стороны, такие «гении» не обязательно достигают большого успеха. Ведь то, что дается тебе слишком легко, трудно по-настоящему прочувствовать. Они могут с легкостью развиваться до некоторого уровня, а потом могут столкнуться с такой непреодолимой стеной в дальнейшем понимании, что больше никогда, до самого конца жизни не смогут продвинуться.

— Точно? И такое бывает? — они присели в кучу подушек под деревом.

— Бывает. Я частенько видел, как гений, что поначалу развивался семимильными шагами, внезапно стопорился. Но как бы там ни было, для тебя это значит только одно, — Дорен лукаво посмотрел на девушку.

— А? — в её голосе было легкое напряжение.

— Чтобы ты могла навалять любому аристократу, на любом этапе, с родословной или нет, ты должна заниматься в три раза усерднее.

— Да куда уж больше! — она обреченно закопалась в одеяла.

— А ты как думала? Сачковать я тебе не позволю. Вариант «И так сойдет» для тебя не существует, — Дорен зловредно рассмеялся. — Ладно, уже поздно, делай дыхательное упражнение и иди спать. Сегодня я тебе позволил немного расслабиться, но завтра спрошу сразу за два дня.

Атмосфера на скрытой поляне не изменилась. Поначалу, Дорен опасался, что девочка, подсознательно переменит к нему свое отношение, после его поступков сегодняшним вечером. Но она раз за разом подтверждала, что полностью принимает его таким, какой он есть. Но, конечно, это не значило, что, если бы он устроил бессмысленную резню, она была бы этому рада. У любой терпимости были границы.