— Ты только закончил, Ник.

В голосе Белокурой Леди промелькнули странные нотки гордости. Она хлопнула в ладоши и тотчас из двери, сокрытой в углу трапезной, выпорхнули три девицы. Молча и стремительно они принялись за уборку, оставляя за собой блики чистоты. Удовлетворенная сим фактом хозяйка устроилась за низеньким аккуратным столиком — в кресле с подозрительно удобной спинкой. «Офисная мебель», — вдруг понял Рос. Эпохи перемешались рассыпанной мозаикой. Хмурясь, он присоединился к собеседнице, благо второе кресло — пустое — не оставляло сомнений в ее намерениях.

Она провела рукой над полированной столешницей, явив взгляду две чашечки кофе. Женскую кисть овила горячая ароматная дымка… Николаю отчаянно захотелось прикоснуться к незнакомке — удостовериться в ее материальности.

Перегнувшись через стол, она молча накрыла ладонью его пальцы.

Разряд, вспышка! Облако белизны на миг застлало взгляд. Женщина отдернула руку и нервно поправила волосы:

— Убедился? Я имею место быть во плоти.

— Тем лучше, — фыркнул он. — Призраки не отвечают на вопросы.

— Терпение, Ник, — с видимым удовольствием произнесла она. Точно спелую ягоду проглотила. — Для начала представимся. Эдэя… Просто Эдэя.

— А я Николай Просто Рос, — сказал Охотник, берясь за кофе. Сделав глоток, вопреки первоначальному намерению, одобрительно кивнул.

— Дальше, милая, дальше.

— Милая? — переспросила Эдэя. Благо не слышала Лейда. — Дальше мы отобедаем.

— Хетч.

Николай приготовился ждать — взгляд Белой отметал все возражения.

В поглотившем трапезную молчании тихо позвякивали столовые приборы, ровно и неутомимо горели свечи. Остановилось в своей неопределенности время. Утро, день, вечер ли; картина за анфиладой окон неизменна — серебряный угол одного из флигелей замка, багрянец неба и более ничего. Исходя из слов Эдэи, можно предположить, что сейчас над миром царствовал день — царствовал неизменно, поскольку степень освещенности и не думала изменяться. Алые тени, ореолы лампад и пустота…

Аккуратно промокнув губы салфеткой, Эдэя встала. Именем Ло, о чем ей говорить?

Изменение обстановки вынудило Николая прервать уничтожение аппетитно хрустевшего крылышка. Он макнул напоследок в острый соус кусочек хлеба, проглотил снедь и с усмешкой взглянул на хозяйку. Она отчего-то нервничала.

Николай откинулся на спинку кресла и деловито цокнул языком.

— Я сыт.

Вздрогнув, Эдэя указала на дверь.

— Предлагаешь мне выйти? Безоружным?