— Не прикрывай их. Твои шрамы — доказательство, что ты выжил, — она замерла, а потом потянулась над его коленями и нежно опустила пальцы на кожу в шрамах. — Это доказательство, что ты все еще со мной.

Он вздохнул и отпустил одеяло.

— Ты права, я еще жив, — он должен был благодарить за это леди Аяку. И если Селену устраивали шрамы, то и его тоже. Он был живым. И…

Он глубоко вдохнул и сосредоточился на своем сознании, на месте, где обитал его дар. Сила снова текла, как река без дамбы.

Он посмотрел на Селену.

— Лес все еще горит?

Она посерьезнела.

— Да. По крайней мере, горел, когда я прибыла помочь тебе.

— А как ты сюда попала?

— Я не смогла дотянуться до тебя в пейзаже сна. Твой разум… был как крепость, непроницаемая. Я знала, что что-то не так, и Свет сказал идти к тебе. Леди Брирен прибыла в Вороний замок и отнесла меня сюда на пути к остальным своим воинам из дома Мерек.

— Так ты приглядывала за мной.

Селена мягко улыбнулась ему.

— Да. И я рада, что Свет сказал мне прийти, — она склонилась и поцеловала его.

Яростное желание защищать охватило Дамиена, и сила бушевала в нем. Да, он снова был целым. И не только из-за своей жены, но и из-за Света. И теперь его сила снова была его…

Дамиен отодвинулся.

— Мне нужно идти. Если лес еще горит, мне нужно остановить пожар, — он повернулся к своей стороне кровати, свесил ноги и встал. Он оглядел комнату в поисках своей одежды.

— Там, — сказала Селена, кровать зашуршала от ее движений. — На деревянном сундуке в углу. Твоя старая одежда обгорела, и леди Аяка приказала принести новые вещи.

Дамиен прошел к сундуку справа от окна и поднял темно-синюю ткань. Одеяние напоминало тунику, но доставало до середины бедра. Там был и плащ с капюшоном из той же ткани, но темнее, а еще широкий пояс, штаны и сапоги.

Он видел, что некоторые из дома Рафеля носили такое, и отчасти понимал, как это надеть. Он натянул штаны и тунику, накинул плащ и взял темный пояс, стал наматывать его на себя.

— Я тебе помогу, — сказала Селена. Он ощутил через миг, как она закрепила ткань сзади. — Вот так, — сказала она, он развернулся. — Тебе идет.