— Ты же мне сам сказал, что народ тебя приговорил?

— Ничего я не говорил. Народ ждет и не дождется, когда вас убьют.

— Ах, не говори страшных вещей, у меня слабые нервы! Как можно меня убить, когда меня все так любят?

— Как жаль, — сказал Пашка, оглядываясь, — что вы не показали мне всю коллекцию. Не думал, что вы будете обманывать меня по мелочам.

— Я? Показал не всю коллекцию?

— А где сколопендра Гарольди? Почему вы ее скрываете?

— Но она же существует в единственном экземпляре!

— В той маленькой комнате? — Пашка показал на дверцу за письменным столом. — В стеклянной банке?

— А ты откуда знаешь?

— Я догадался, — сказал Пашка. — Я только кажусь рассеянным и невнимательным. А в самом деле я все запоминаю и умею делать выводы!

— Впрочем, — Гарольд Иванович поправил очки, — я и сам собирался тебе ее показать. А почему и нет? Ты же никому о ней не расскажешь!

Гарольд Иванович открыл дверцу. За ней обнаружилась маленькая комната, и сквозь дверной проем Алисе была видна узкая кроватка и шкафчик. Из шкафчика Гарольд Иванович извлек небольшую хрустальную баночку. В ней сидело прозрачное, удивительно гадкого вида членистоногое.

— Вот она! — сказал Гарольд Иванович, показываясь на пороге. — Сколопендра Гарольди! Мое сокровище.

Пашка подошел поближе.

— Руками не хватать! — испугался диктатор.

— Я только посмотрю! — произнес дрожащим голосом Пашка. — Посмотрю и умру!

Гарольд Иванович нехотя приблизил банку к лицу Пашки.

Алиса уже все поняла и напряглась для прыжка.