– Анн-Гари, – сказал Иуда нежно, хотя наверняка обо всем знал. – Неужели ты хочешь, чтобы они погибли? Неужели ты сама хотела погибнуть? Я пытался заставить вас повернуть, мы пытались… – («Ты знал, что они не свернут», – подумал Каттер.) – Теперь они в безопасности. В безопасности. Железный Совет будет жить вечно.

– Ты замариновал нас, ты, ублюдок…

– Вы все погибли бы…

– Верни все назад.

– Я не знаю как. Да и знал бы, не вернул, сама понимаешь.

– Верни.

– Нет. Вы погибли бы.

– Черт подери, Иуда, какое ты имеешь право…

– Вы погибли бы.

– Ну и пусть. – Анн-Гари выплюнула в него эту фразу. Настала долгая пауза. – Пусть погибли бы. Но ты не знаешь. Ты не знаешь, может, коллективисты и впрямь стояли позади милиционеров, готовые перебить их, как только мы прибудем, а теперь разбежались кто куда из-за того, что ты сделал. Ты же не знаешь наверняка, что их там не было? И ты не знаешь, кого еще наш приход воодушевил бы на борьбу, неважно, рано или поздно. Понимаешь? Рано или поздно они бы поднялись. Понимаешь, Иуда? Ты понимаешь? И не важно, погибли бы мы или нет.

– Я должен был… это же Совет. Я должен был позаботиться о вашей, о твоей безопасности.

– Он не твой, и у тебя нет права решать. Нет.

Иуда слегка согнул руки в локтях, расправил плечи и посмотрел на женщину сверху вниз. Связь между ними сохранялась, превратившись в силовую линию. Казалось, оба они высасывают энергию из атмосферы. В устремленном на Анн-Гари взгляде Иуды читались терпение и готовность.

– Он никогда не был твоим, Иуда Лёв. А ты так этого и не понял. Так и не понял. – Она подняла пистолет, и Каттер, вскрикнув, забился в объятиях Рахула. Ствол пистолета уткнулся Иуде в грудь, но тот даже не моргнул. – Эта штука внутри тебя… Это не ты создал Железный Совет, Иуда Лёв. Он никогда не был твоим. – Она сделала шаг назад и поднимала пистолет до тех пор, пока дуло не оказалось направленным в рот Иуде. – И может статься, ты умрешь, так ничего и не поняв, Иуда. Иуда Лёв. Железный Совет никогда не принадлежал тебе. И не тебе решать за него. Не тебе решать, когда наступит его время, когда он войдет в придуманную тобой историю. Мы пришли, когда пришла пора. Мы знали это. Мы так решили. А ты не знаешь, и мы теперь тоже не знаем, и никто никогда не узнает, что могло бы случиться. Ты украл этих людей у самих себя.

– Я сделал это, – Иуда перешел на шепот, – ради тебя, ради Железного Совета. Ради его спасения.