— Во втором томе, — уточнил Николай. — Чичиков едет к генералу Бетрищеву. Ну?
— Ничего там нет о коррозии.
— Есть. Помнишь, Гоголь описывает резной фронтон генеральского дома, опиравшийся на сколько-то коринфских колонн? И дальше — дословно: «Повсюду несло масляной краской, все обновляющей и ничему не дающей состариться». Вот тебе и защита от коррозии.
— Ну, так ставить вопрос нельзя, — заявила Валя.
— Почему нельзя? — возразил Николай. — Просто мы по-разному читаем книги. Ты следишь за психологией и прочими душевными переживаниями, а мы читаем по-инженерному, на детали обращаем внимание.
— А ну-ка, еще вопросик! — Юра развеселился. — Уж «Евгения-то Онегина» все знают, верно? Я спрашиваю: что сказал Пушкин о текущем ремонте на транспорте? И что он считает причиной выхода из строя транспортных средств?
Валя опять задумалась. Она шевелила губами, перебирая в уме пушкинские строки. Юра был в восторге. Он собрал в ладонь загривок Рекса вместе с ушами и трепал его, приговаривая:
— Не знаешь классиков, собачье мясо! Я тебя! Рекс жмурился от удовольствия.
— Пушкин про транспорт не писал, — несмело сказал Валерка. — У него про любовь…
— Пушкин про все писал, — отрезал Юра. — . Ну, хватит вам томиться. Читаю это место:
Валерка засмеялся:
— Три: ноль в пользу «НИИтранснефти»!
— Юрик, — сказала Валя неожиданно задушевным голосом. — Напомни, пожалуйста, как написано в «Онегине»:
— не задумываясь, продолжил Юра и вдруг осекся.
— Ага, попался! — радостно закричала Валя. — Это в опере поют, а у Пушкина совсем другое:
— Да знаю я, — оправдывался Юра. — Просто машинально сказал. С языка сорвалось…
— Проиграл, Юрочка, проиграл! — Рита захлопала в ладоши. — И нечего оправдываться.
— Попался, всезнайка хвастливый! — вторила ей Валя.
Литературная викторина продолжалась почти до полуночи. Было весело и интересно спорить и вспоминать прочитанные книжки, сидя у сигнального костра на необитаемом острове, и смотреть, как костер выстреливает золотые искры в огромное черное небо, а небо роняет в ответ падающие звезды…