Цифры накопленной веры быстро сменялись, прибавляя чуть ли не по миллиону в секунду. На алтаре проступил барельеф в виде надкусанного круга… нет, скорее Геалы, спутника Дисгардиума, становясь то полумесяцем, то полной луной.

Храм преобразился: переливы сменялись все быстрее, быстрее, быстрее, и вот в центре зала зародилась черная точка, расширилась, и я заметил там закручивающиеся рукава тягуче-черной галактики, сходящиеся к центру.

А следом ощутил присутствие и самого бога — третьего Спящего. В свое первое появление Бегемот излучал ауру ужаса — сердце барабанило, волосы вставали дыбом, — но вскоре я ощутил его терпеливость и дружескую поддержку. Тиамат отличалась нежностью и почти материнским теплом. Кингу же был воином, свирепым, яростным, нетерпимым к врагам. Он стоял позади меня, его тяжелый взгляд был настолько осязаем, что у меня подогнулись ноги, но я выстоял, начал разворачиваться к нему.

— Время здесь течет иначе. — Голос не гремел, как у Бегемота, напротив, был тихим, вроде бы спокойным, но я ощущал звенящую в нем ярость. — Игры со временем плохо кончаются, но сейчас это нам на руку. Вера копится намного быстрее в твоем присутствии, инициал.

Воздух вокруг меня словно отвердел. Я поворачивался с трудом, будто пространство заржавело и с трудом поддавалось. Наконец, все-таки удалось, я увидел третьего Спящего… И пожалел, что поспешил, потому что облик Кингу подавлял, лишал жажды жизни. Он выглядел так, словно в пространстве продавили силуэт воина в шипованных доспехах, и через него в наш мир хлынуло черное ничто, поглощающее все самое худшее. От одного вида Кингу мне захотелось убить себя и никогда больше не жить ни в одном из миров.

— Боль, гнев, печаль, отчаяние, тоска… Да, инициал, это то, что я забираю у смертных, — сказал он полушепотом. — Ведь если не мы, то кто?

— Так вот чем ты питаешься, Спящий… — безэмоционально сказал я, хотя говорить не хотелось. — И чем же ты отличаешься от Новых богов?

Жить не хотелось, ведь в чем смысл? Только что я призвал в Дисгардиум что-то настолько страшное и неестественное, что люди будут плевать на мою могилу за то, что я сделал.

— Новые боги питаются этими эмоциями и вместе с ними поглощают душу, — ответил Кингу. — Я же избавляю смертных от грусти, от скверных воспоминаний, дарую им избавление и восстанавливаю желание жить.