— Не может быть! — он произнес, подходя ближе и не веря своим глазам пленного военного — Не говори…

— Это я — услышал он в ответ, не успев, произнести вслух и до конца, тому роботу Т-888 — Я Алексей, товарищ майор. Я Егоров Алексей.

— Ч — Что?! — произнес, вытаращив свои глаза и потрясенно даже заикаясь Кравцов — К- какого ч-черта?! Они из т-тебя с-слепили машину?!

— Да, я теперь машина — произнес, глядя на майора, робот Т-888.

— Он — ни сделали из т-тебя роб — бота! — Кравцов закричал на весь ангар — Ты! Ты! Сам позволил им это?!

Киборг быстрым молниеносным шагом подошел к Кравцову и схватил того за грудки и поднял над землей как пушинку.

— Заткнись, майор Кравцов — произнесла машина, так похожая на его подопечного бойца Егорова Алексея — Заткнись, и слушай меня. Слушай, если хочешь получить свободу, как и жизнь.

Майор, болтаясь над землей, вцепился обеими своими руками в руки схватившего его киборга.

— Другого раза уже не будет ни у тебя, ни у меня, майор Кравцов — произнесла, похожая на человека и на Егорова Алексея машина — Я хочу отсюда тоже бежать. И это единственная возможность и единственный шанс сделать это.

— Ты стал роботом — произнес, глядя со слезами на глазах на Алексея Виктор. Его глаза сами говорили за себя. Там была боль, и даже разочарование в том, что сейчас было и в себе самом. Он снова лишился бойца и человека — Ты теперь не человек — он произнес дрожащим от боли голосом.

— И, да и нет — ответил ему Алексей — Я единственное, что спасет теперь всех вас и весь мир. Я не подоброй воле стал машиной, но понял что по-другому нельзя.

И киборг опустил Кравцова на землю все еще держа за грудки пленного майора и своего бывшего командира.

— Иначе эта долгая война будет еще долгой и закончится, все равно не в пользу человечества — произнесла Виктору машина три восьмерки.

— Нет — простонал, плача Виктор и заплакал. Снова как в том ракетном бункере. Он плакал, как ребенок, видя то, что было перед ним — Нет, Алешка, нет… Он плакал и ему было стыдно как мужчине. И он даже так не плакал когда потерял всю свою семью. Тогда была только боль и злость на весь мир и Скайнет. Злоба и жажда страшной мести. Но тут было что-то, что вызвало иные эмоции, помимо боли и злобы. Это было вызваено иными сложившимися обстоятельствами и положением. Даже любовью. Скрытой любовью к своему молодому бойцу как к родному ребенку и сыну. Может единственному прижитому сыну, который был у него, майора Кравцова и единственное, что осталось у него и последнее, которое у него снова отняли, как когда-то всю семью.