– Как в игре в телефон.

– Такова общая идея.

Сара опиралась на осла, у нее устали ноги. Но неясно, что лучше: терпеть усталость или дать ногам отдохнуть и страдать от боли в копчике, если она сядет верхом. Ради маленького осла она решила идти и дальше пешком.

Дединджер продолжал спор.

– Если все, что вы говорите, правда, как вы можете отрицать превосходство ранней грамматики перед путаными, дезорганизованными последующими диалектами?

– Что значит “превосходство”? Говорите ли вы о праиндоевропейском, прабанту или прасемитском языке, все они в течение сотен и даже тысяч лет обслуживали потребности консервативной, почти не подверженной изменениям культуры кочевников и скотоводов. Но потребности изменились, когда наши предки перешли к земледелию, обработке металлов и письму. Прогресс изменил само представление о том, чему должен служить язык.

Выражение искренности на мгновение смягчило жесткое лицо собеседника.

– Но скажите, для чего нужен язык, если не для сохранения преемственности культуры и облегчения связи?

Этот же вопрос задали и прежние коллеги Дединджера из его отделения, отвергшие теорию Сары при первом ее докладе и высмеявшие ее в присутствии мудрецов Боннера, Теина и Пурофски. Разве величественная цивилизация Пяти Галактик не усовершенствовала свои двадцать с лишним стандартных кодов с дней легендарных Прародителей с одной-единственной целью – облегчить обмен мнениями между мириадами рас?

– Есть еще одно желательное обстоятельство, – возразила Сара. – Еще один продукт языка, в конечном счете не менее важный, чем преемственность.

– И что же это?

– Творчество. Если я права, для творчества нужен совсем иной тип грамматики. Абсолютно иной взгляд на ошибки.

– Подход, который приветствует ошибки. Включает их. – Дединджер кивнул. – Мне трудно было разобраться в этой части вашей работы. Вы говорите, что англик лучше, потому что в нем нет избыточного кодирования. Потому что в каждой фразе, в каждом абзаце есть ошибки и двусмысленности. Но как хаос может способствовать изобретательности?

– Он позволяет расстаться с предрассудками. Разбирать самые нелогичные, нелепые и явно ошибочные предположения и делать это в разумно звучащих предложениях. Таких, например, как парадокс: “Это предложение – ложь”. Ни на одном из галактических языков это предложение не может быть построено грамматически правильно. Нас мучит и смущает наличие противоречий в самых давних и широко распространенных положениях. Наши мысли при этом выбиваются из колеи.

– И это хорошо?

– Но так рождается творчество, особенно у людей. Для того чтобы родилась одна хорошая идея, нужно предварительно высказать, просеять, испытать и отвергнуть десять тысяч идиотских мыслей. Мозг, который боится нелепостей, никогда не создаст ничего оригинального: некоторые абсурдные концепции будущие поколения будут считать “совершенно очевидными”.