Видимо, в подобном состоянии вести машину и говорить по телефону было не лучшей идеей. Я плохо вошел в поворот и едва не столкнулся с грузовиком. Какое-то гадкое чувство рвало душу в клочья, руки дрожали, как у алкоголика. Концентрации ноль. Я прижался к обочине, заглушил мотор, чтобы не наломать еще больше дров. Гибель в автомобильной аварии вряд ли мне грозит, но незачем подвергать опасности других.

— Лёня, твою мать. Я жду ответ на вопрос.

— Я на подъезде к городу.

Тяжелый вздох.

— Что за чертовщина между вами творится?

Если бы я сам знал ответ… Если бы я нашел определение тому, что со мной и с ней происходит, то, возможно, избавился бы от дрожи в руках. Правильный диагноз — половина лечения.

— Некогда об этом говорить. Она осталась одна в гостинице и надо, чтобы ее скорее кто-то из наших забрал.

— Вменяема?

— Когда я уехал, она еще спала.

Чудовищно хотелось стиснуть виски до боли — так сильно, чтобы голова наконец-то перестала взрываться. Сотни, тысячи гребаных, противоречивых мыслей плодились и плодились.

Я сейчас чокнусь.

Перед глазами, как назло, застыла безмятежная картина предрассветного утра, когда я, собрав все вещи, напоследок обернулся перед уходом и задержал взгляд на спящей Майе, сбросившей с себя одеяло аж до бедер. Волосы разметались по подушке, одна рука вытянулась в сторону, точно пыталась дотянуться до меня. Обнаженная, прекрасная и моя. Вот кто настоящий ангел, вовсе не я.

Меня по привычке, как и сотни раз прежде, перемкнуло этой ночью. Свою миссию я закончил — полностью изменил Майе жизнь, получил свой заслуженный бонус. И теперь больше не хотел ее. Не мог находиться рядом. Но уйти было дьявольски тяжело, как никогда.

Как это, черт побери, назвать?! Я себя спрашивал миллионы раз, ни на секунду не мог уснуть этой ночью. Лежал рядом, смотрел, как она безмятежно спит… И чувствовал, как меня дико трясет внутри, будто выпил три литра кофе и залил это все бутылкой виски. Ни разу во время гонок ничего подобного не испытывал. Хотелось к ней прикоснуться, прижать к мягкой, нежной коже ладонь — и отдернуть руку, точно от кипятка.

Мартин явно вышел перекурить — послышался щелчок зажигалки и характерный шумный выдох.

— И какого хрена ты уехал?

— Я не могу остаться рядом с ней… Вышли в отель скорее людей, чтобы они ее доставили в Лагерь. А я… У тебя нет еще какой-то работы по обмену? Мне желательно на месяц-второй уехать подальше. — Я с отвращением слышал свой нервный голос. Меня выкручивало изнутри от понимания того, что творю. — За это время она отойдет, да и познакомится с кем-то из Лагеря… Надо будет позвонить кому-то из друзей, попросить присмотреть за ней.