Оказалось, не зря. Только мы спустились по лестнице и вышли в просто нереально огромный холл, я замерла. Все вокруг напоминало подземный торговый центр. И магазинчики, и кафешки, и фонтан в центре площадки, и уйма людей. Все были заняты своими делами, но стоило им мельком взглянуть на нас, как они тоже замирали и улыбались.

Лео насильно потянул меня за собой. Через несколько метров мы уже шли по коридору, образованному из этих самых людей, остановившихся и перешептывающихся. Липкие взгляды попадали на Лео, замечали наши переплетенные пальцы — и намертво приклеивались ко мне. Какой-то дикий животный страх подкрадывался по позвоночнику ледяной изморосью, и стремительно росло желание испариться или хотя бы укрыться плотным пледом с головой.

Особенно когда Лео, пройдя почти к центру, остановился и, подняв наши руки, громко крикнул:

— Я ее нашел!

Неожиданно подхватил меня в воздух — и как закружил! Со всех сторон взорвались ликующие возгласы, аплодисменты оглушили бурной волной, а искренняя радость вмиг пропитала весь воздух вокруг. Среди всего шума прорвался мой вскрик — пронзительный и испуганный, — но совсем скоро сменился смехом, как только Лео перестал меня кружить и поставил на ноги. Сам светился счастьем и улыбался так широко, что у меня замирало сердце, окутанное нежным, ласковым трепетом.

Нас обступили и засыпали поздравлениями. Люди, которых видела впервые, говорили Лео беречь такую красивую девушку, он крепче меня обнимал и заверял всех и каждого, что никому не отдаст свою любимую красавицу-малышку. Мне улыбались, называли свои имена, но вряд ли я смогла бы запомнить хоть одно лицо из такого множества людей.

У многих замечала в глазах огоньки — черт побери, да это же все ресемиторы! Такие же, как я и Лео! Страх постепенно отступал под морем положительных эмоций, и мне все больше и больше нравилось здесь.

— Что ты имел в виду, говоря, будто что-то может мне не понравиться? — спросила Лео, когда он завел меня в свою квартиру и закрыл за нами дверь. Да, мы, конечно, решив, что пора сваливать от шума, долго продирались через толпу, которая, казалось, становилась только больше. Но я до сих пор, вспоминая положительную энергетику жителей Лагеря, улыбалась так, что щеки болели.

— Этот ажиотаж. Так получилось, что уже каждый знает тебя в лицо. Ведь как ты пропала, я показывал некоторым твое фото, называя тебя любимой. Так как я подобным словом впервые называл девушку, поэтому новость о том, что главный бабник Лагеря влюбился, просто не могла не залететь каждому в квартиру. Не удивляйся потом, если местные девушки будут тебя прямым текстом спрашивать, как ты умудрилась меня охмурить.