— Все снимать — произнес ей Генри Барнс.

— Что жалко шмутки свои здесь бросать? — съехидничал ей рядовой и стоящий напротив ее в прошлом солдат и морской пехотинец США Квентин Неруда — Говорил, отдай мне на сохранение. Теперь вот выбрасывать приходиться, так ведь, Тара.

Она ему нравилась, вот он и подкатывал к ней, постоянно делая глупые шуточки. Над которыми, все в отряде прикалывались, как и над ним самим.

— В кой веки постиралась, правда? На воле такого, не светило, детка — произнес едко и колко Неруда — Уходить даже отсюда не охота. Лично я с горечью в сердце расстаюсь с такой подземной гостиницей.

Тара сверкнула зло своими карими глазами из-под черных бровей на Неруду и произнесла — Ну так оставайся с этими железками, болван.

Свое едкое слово вставил латиноамериканец Самюэль Батиста — Ты, Квентин, свои не забудь снять, а то неровен час без члена и яиц прилетишь в новый мир.

Все засмеялись и в это время, перебивая их дикий веселый солдатский смех, засмеялась сама Тара и ударила под дых Квентина Неруду, вполсилы и, шутя. Она ему произнесла — Понял, дурак.

— Представьте фольгу в микроволновке, только в миллионы раз сильнее — произнес Кэвин Кембел — Так что снимать все. Даже плавки, если действительно хотите не рассеяться в квантовом световом поле и стать его частью из световых молекул и наполовину еще черной материей.

Он подошел к Генри Барнсу, который стоял уже совершенно голый и подгонял других.

— Можно побыстрее — произнес Кэвин Кембел уже сам голый в полном неглиже из покрывшего его все тело усиленного тремя слоями сверху жидкого металла биоматериала живой клеточной ткани.

Две женщины в боевом отряде раздевшись быстрее даже мужчин, теперь с него не спускали своих глаз.

— Живее, ребята — произнес Барнс, сам несколько смущаясь своей наготе. Особенно перед женщинами. Хотя те были куда более смущены и все смотрели на их атлетически идеально сложенного высокого как их боевой командир спутника. Но Кэвин Кембел вел себя как обычно легко и не принужденно. Ему как машине были чужды такие понятия, как смущения и стыд своей наготы. Просто тот, кто его сюда послал, не вложил в него эти понятия. Он просто изменил свое тело из жидкого металла, убирая видимость одежды, белого своего, похожего на костюм астронавта одеяния и довольно быстро, что те, кто раздевался, даже не успели заметить, как он это сделал. Он уже стоял перед всеми совершенно голый и наблюдал за выполнением отданных им команд остальных.

Заговорила вдруг сама машина — Внимание всем! Всем раздеться и встать в центр круга! Внимание! Все раздеться и встать в центр круга! Идет настройка программы! Идет настройка программы! Запуск через пятнадцать минут!