– Очень познавательно, но лучше расскажешь об этом в другой раз, – перебил Штейнборг. – Чего ты добился с капитаном? О чем договорился?

– Он хитрющий мужик и страшно подозрительный. С меня семь потов сошло, пока я его уломал.

– Что случилось? – спросила Робин.

Черчилль по-дисийски ответил ей, чтобы не волновалась и что все они скоро будут свободны. Потом снова перешел на родной язык:

– Ты пробовал объяснить работу генератора антигравитации и пропульсию материи человеку, понятия не имеющему о существовании молекул и электронов? И это только в числе прочего, в числе многого… прочего… должен был я прочесть лекцию об атомном строении материи…

Голос Черчилля пресекся, и голова упала на грудь. Он спал.

Взбеленившаяся Робин тряхнула его так, что он вышел из бессознательного состояния.

– А, Робин, это ты, – попытался произнести он. – Тебе не понравится эта каша. Ты меня видеть не захо…

И снова заснул. Все дальнейшие ее попытки привести его в чувство были напрасны.

XIV

XIV

– Ох, хотелось бы снять этот пояс, – отозвалась Мэри Кейси. – Он такой громоздкий и неудобный. Так натирает кожу, что я еле хожу. И еще он очень негигиеничный. Две крохотные дырочки… приходится наливать в него воду, чтобы отмыться.

– Да знаю я, – нетерпеливо бросил Стэгг. – Это все неважно.

Она посмотрела на него и вскрикнула:

– Нет!

Панты перестали болтаться и стояли прямо и твердо.

– Питер, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – не надо, пожалуйста! Этого нельзя. Ты меня убьешь.

– Нет, не убью, – ответил он почти всхлипывая, но от страсти или от невозможности сохранить самоконтроль, она не могла сказать.

– Я буду очень осторожен. Обещаю. Я не слишком много…

– Одного раза уже слишком много! – крикнула она. – Мы не венчаны священником! Это грех!