— Николаев говорил, их будет не больше дюжины, — напомнила нам Муравьева.

— Так и не больше, — хмыкнул я — из моего окна противник уже тоже был виден — если прижаться щекой к стеклу и смотреть в сторону.

— Но больше, чем нас, — буркнула Милана.

Тем временем, отряд на улице остановился, турки собрались вокруг своей тележки и принялись о чем-то совещаться.

— Эх, сбросить бы на этих духовых янычар что-нибудь! — мечтательно пробормотала Златка — за противником она, должно быть, следила глазами Тоётоми, который как раз подошел к Муравьевой и встал у нее за спиной.

Снарядов на подобный случай мы заготовили — натаскали снизу обломков уничтоженной лестницы.

— Далеко пока, — покачала головой Маша. — Больше маны на левитацию потратим, чем они на щиты.

— Ясухару-сан, вернулся бы ты на свою сторону, — заметил между тем я. — Милана, тебя это тоже касается!

— Успеется, — заявила Воронцова. — Они ж пока…

Договорить молодой графине не дали — окно за нашими спинами, как раз то, что должен был контролировать Ясухару, со звоном разбилось, и в туче стеклянных осколков в мансарду ворвался ковер с восседающим на нем бойцом в серых одеждах.

Первым же ударом янычар — без сомнения, это был турок — сбил с ног японца. Тоётоми, кажется, успел поставить щит, но все равно оказался на полу, свалив заодно и Муравьеву.

— Сзади! — запоздало крикнула Тереза.

Я сложил пальцы фигой, но вздыбившийся, словно норовистый конь, ковер-самолет принял удар на себя. Янычар скатился на пол, ловко уйдя от незримой атаки фон Ливен и файербола Воронцовой. С верхотуры винтовой лестницы Златка запустила в турка кирпич — не знаю, магией или просто рукой кинула, но в любом случае цели не достиг и этот бросок.

Ответный выстрел янычара пришелся в щит Милане, а следующий угодил в меня. Я защищаться не стал.

Сработало Зеркало. Турка отнесло назад и вышвырнуло туда, откуда он явился — в окно.

Наш дружный выдох облегчения слышен был, должно быть, даже на улице.

— Говорил же: вернись на пост! — сердито бросил я не без труда поднявшемуся на ноги японцу.

— Да, сие моя вина, — сконфуженно кивнул тот и, прихрамывая, поспешил к разбитому окну.

— Что с ногой? — быстро спросила у него Тереза.

— Подвернул. Ерунда, пройдет.