— Эй, не сходи с темы!

— А, да-да, извини. В общем, друзьям твоим благодарность свою я выдам, когда встретимся. Навещу их, каждого навещу, никого не забуду. По заслугам и выдам награды. И дурачку-академику Хасу, и острой умом девице Мико, и горячему парню Краму, и вечно мрачному монаху Восимбо. Да и клан ваш, славным именем моим названный, тоже в обиде не оставлю, силушкой поделюсь своей богатырской!

— Э… — Торфу явно что-то замыслил, и, зная его характер, Егор приготовился к подвоху. — Спасибо, что друзей моих не забыл, Великий и Ужасный! А что насчет варвара буйного, плясать любящего по поводу и без?

— Варвар буйный? Ты это о себе, что ли, ловкач? Ох, не знаю… — Торфу притворно вздохнул, покачал головой… и расхохотался, обнял, прижал к себе, стиснул до хруста костей. А, отстранившись, заговорил серьезно: — Короче, малой, я успел перехватить все то могущество, что ты в кирку насобирал, перед тем как вылезти, и вот… Возвращаю!

Божественное задание «Свободу Торфу!» выполнено!

Награды: +150 000 очков опыта; мифический перк «Наследие первозданного кайла Хозяйки Медной горы».

Болотный бог припечатал ко лбу Гора огромную длань, и побежали цифры логов, сообщающих о перманентных повышениях характеристик…

Эпилог

Эпилог

Весь рейс до Москвы Егор проспал. В столице добрался до Домодедово, двигаясь как тот зомби из Проклятых земель, дождался рейса Japan Airlines до Токио, а когда сел в самолет, сразу вырубился. В полете дважды просыпался, чтобы перекусить. От алкоголя, который разносили симпатичные стюардессы, отказался, решив, что хочет получить первые впечатления о Токио и Мико-Кристине на трезвую голову, не замутненную возможным похмельем.

Прилетев в аэропорт Нарита, Егор долго проходил паспортный контроль и за время в очереди успел промотать в голове невероятные и по большей части виртуальные приключения, приведшие его сюда. В Токио! Черт побери, да еще три месяца назад, когда ему грозились отключить электричество, а заплатить было нечем, он и помыслить не мог о том, что когда-то окажется в Японии!

В эти три месяца уместились болезнь и операция матери, потеря одного друга и обретение трех новых, не считая Хаса, Сашки и Михи, отношения с которыми тоже на тот момент были… если не прерваны, то поставлены на паузу. А вот появившуюся в его жизни девушку… можно ли назвать ее любимой? Сердце говорило «да», но разум нехотя сопротивлялся — как можно любить ту, которую никогда в жизни не видел? А вдруг за чернокнижницу все же играет мужик?