Ого, а вот и самореклама.

— Вы меня вербуете?

— Ни в коем случае, Константин, — отмахивается зам. — Зачем мне нужен настолько непредсказуемый человек с совершенно непонятной историей. Просто, если вдруг ты захочешь все рассказать, поделиться или может… выразить свою преданность Исталам, то… ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я человек надежный и благодарный. Но не за просто так. Дай мне соломинку, за которую я смогу потянуть, чтобы понять… что ты за фактор риска. Можешь начать с Элеоноры и рассказать что-нибудь о ней. Последнее время она тобой очень заинтересована и зачем-то привлекает к этому мое внимание. Трюк с жвачкой на камере мне показался слишком провокационным.

Заместитель директора встает, подходит к стойке, наливает себе коньяк, делает маленький глоток. Я же встаю:

— Разрешите идти, заместитель директора? Я подумаю по поводу ваших слов.

Делает глоток:

— Ясно. Хорошо, ты свободен, Константин.

* * *

Спускаюсь на первый этаж. Коридоры пустынны. Все на занятиях. Я прихожу ближе к одиннадцати. Понедельник у нас Элеонора. Снова рассказывает о теории суммы. Стучусь, открываю дверь:

— Извиняюсь за опоздание. Заместитель директора меня, — замираю с полуоткрытой дверью, — задержал…

Элеонора в своем белом латексе стоит над лежащим навзничь Кевином. Его голова прямо между ее ног. Тело его облеплено материалом, похожим на жвачку. Он еле-еле двигается, шипит что-то нечленораздельное.

Элеонора с безразличным лицом надувает пузырь. Он соскальзывает с ее губ, медленно стремится к лицу Кевина. Так он и сдохнуть может.

Многие ученики сидят, делая вид, что ничего не видят. Кто-то скромно возмущается беспределом. Веснушчатый кричит про то, что так делать нельзя, ведь Кевин умрет. Замечаю нескольких, записывающих происходящее на телефон.

ВЖИИИИИИИИХХХХ!

Кунай из рукава устремляется в пузырь. Слава Шииле, что он не сильно усилен и легко лопается. Нить сжимается и кунай возвращаетсяя обратно в рукав.

Становится тихо, на меня уставились. Запоминаю тех, кто записывает видео. Спрашиваю:

— Учитель Элеонора, прошу прощения, но у вас тут беспредел. Моего хорошего друга пытаются убить прямо на уроке.

Элеонора ядовито улыбается, с места не сдвигается:

— А-а-а, это же наша звезда. Константин Киба собственной персоной вламывается с ноги на занятия, не разобравшись, что происходит, верно?

Кевин бессмысленно вырывается, рычит мне, прищурив один глаз: