— Спокойно. Я думал. Когда я так делаю, мне не надо мешать.

Лика хлюпает носом, смотрит на меня. Поднимаюсь, отлипая задницей от красной краски. Джинсы теперь только на выброс. Но это место мне показалось удачнее всего. Магистр всегда говорил, что не бывает неудачного места для медитации, если к нему тянет. Бред, но вроде работает.

— Что они говорили? — спрашиваю девушку.

— Ни… ни… чего. Просто, сразу… напали. Мне так страшно, Константин. Зря мы все это затеяли. Зря. Это слишком для меня… Слишком для нас всех, — бубнит словно умалишенная. — Лучше пойти к Патрику и извиниться… сказать, что мы все поняли… А вдруг они так сделают с мамой… папой…

Мы с Кевином переглядываемся. Кевин помогает подняться Лике, говорит:

— Они этого и добиваются, пойми. Убивать бы тебя не стали. Просто напугали.

Лика аккуратно щупает себе шею:

— Что… что-то… не похоже было.

Я кладу руку на плечо Лики, киваю Кевину на камеры на удалении:

— Приведите себя в порядок.

Не хочу, чтобы была запись Лики в такой виде. Кто знает, куда она может попасть.

Кевин понимающе кивает, снимает с себя рубаху, показывая рифленые мышцы, накидывает на Лику. Та выжимает краску из волос, завязывает в пучок. Через пять минут выглядит намного лучше. По крайней мере, в этом ее убеждает Кевин. Я же предпочитаю промолчать.

По дороге в женскую душевую Лика рассказывает, что собиралась встретиться с завхозом школы для согласования клубного помещения. И как раз шла к нему в кабинет, позвав нас за компанию, что ее и спасло. Она не дошла, натолкнувшись на этих двоих.

Я задаю девушке важные вопросы:

— Кто знал об этой встрече еще?

Качает головой:

— Никто.

— Ты кому-то рассказала, что занимаешься организацией клуба?

— Не. Только документы все оформила и вот несла для завхоза. Потом еще заместитель директора после него должен согласовать. И все…

Идем молча. Я думаю. Кевин тоже погружен в себя, приобнимая Лику за плечи. Хорошо хоть сейчас идут занятия, и свидетелей нашего фиаско не оказалось.