— Амарэ, значит? — лениво кошусь я на растянутое тело мальчишки над потолком.

— Да! Да, Константин! Умоляю, отпусти моего сына!

Пренебрежительно хмыкаю:

— Я бы не стал его так называть. Он обычная марионетка без собственной воли. Скажи, с какого возраста он под твоим контролем? А та девочка, которая называет меня братиком. Кто она?

— Константин, давай поговорим нормально…

— Знаешь, почему ты еще жива, мама? Почему вы живы все втроём? Потому что я вам позволил.

Это правда лишь наполовину. Я предполагал, что тут что-то нечисто, но не был в этом уверен. В таких ситуациях я всегда учитываю лишь худший вариант. Сказал себе: они шпионы. Но веди себя так, будто ты об этом не знаешь. Я разрешал следить за собой, обманывать себя. Но любому терпению приходит конец.

— Я знаю, знаю. Ты умный. Очень. После пробуждения такое бывает. Тебе же Георгий Александрович рассказал все. Мы не могли позволить тебе попасть в чужие руки. Я неродная тебе, да. Но люблю, как сына. Мы с тобой уже очень много лет вместе.

Из уст брата эти слова звучат довольно забавно.

— Вы заодно с заместителем директора?

— Конечно, Константин. Я сама хотела тебе признаться, но… но… это тяжело. Я очень давно с вами. Я чувствую, как вы дороги мне. И сказать, что все это шутка просто… не могла.

Не обращаю внимание на потуги вызвать сентиментальную жалость.

— Почему Исталы и Амарэ заодно?

Вспоминаю, что мне рассказывал заместитель директора о клане «нянек и детей». Новая Эра обустроила им очень комфортные условия. Детский сад, спецобучение. Не каждая школа пойдет на такое. Мне тогда было интересно с чего бы это.

— Амарэ это… Константин, я не могу сказать.

— Правда? Тогда полагаю, что твоему сыну пару пальцев не нужно!

— Стой! Он твой брат!

— Ничего подобного.

— Вы жили под одной крышей много лет! Играли в одни игрушки! Константин, остановись, пока не поздно.

— Знаешь Ли?