Сердце замерло, по всему телу пробежал трепет. Представила некоторые из его идей – и какой-то миг вообще ни о чем не думала. Выдохнула тихий стон, который растворился в тумане…

– Теперь можешь открыть глаза, – прошептал Кастил мне в губы.

Я даже не сознавала, что они закрыты, но теперь поняла, зачем он все это говорил и делал. Он хотел отвлечь, и это сработало, быстро положив конец нарастающей панике.

– Спасибо, – тихо сказала я.

Его рука вернулась на бок и сжала меня. Он выпрямился за моей спиной, а я открыла глаза и…

И увидела, что от тумана остались лишь легкие клочья вокруг поросших мхом скал и ног поджидающих лошадей. Я заморгала. Перед нами сидел Беккет, подметая хвостом землю и разгоняя туман. Запрокинув голову, он смотрел вверх. Я проследила за его взглядом и ахнула.

Золото.

Блестящие золотые листья купались в солнечных лучах, проникших сквозь туман.

– Красиво, правда? – спросил Делано, глядя вверх.

– Да. – Я с восхищением рассматривала золотые деревья. – Никогда не видела ничего подобного.

Даже когда осенью листва в Масадонии меняла цвет, желтизна все равно была приглушенной. Эти же листья сияют чистым золотом.

– Что это за деревья?

– Деревья Эйос, – ответил Кастил, упомянув богиню любви, плодородия и красоты. Лучшего названия и не придумать. – После того, как она уснула здесь, глубоко под землей, они выросли у подножия гор и повсюду на хребте Скотос.

Я глянула на Кастила.

– Она здесь спит?

Он встретил мой взгляд. Его глаза были лишь на один тон темнее листвы.

– Да.

– Некоторые считают, что она спит под самой высокой вершиной, – сказал Джаспер, и я перевела на него широко раскрытые глаза. – Там деревья Эйос цветут так пышно, что их видно от Покоев Никтоса.

– Покои… Никтоса? – переспросила я.

– Это храм сразу за Столпами, – пояснил Эмиль. – Очень красивый. Ты должна там побывать.