Я, Михаил Федорович Синицын, сим клянусь в вечной своей преданности Никите Ивановичу Горскому и его роду.

Отныне у нас общие жизни, цели и достижения.

Я добровольно подчинюсь ему, со всем уважением, кои он заслуживает.

Я не поставлю в опасность клан своими действиями. И я не буду вмешиваться в дела любым путем, ведущим к краху моего клана.

Я клянусь придерживаться ценностей и целей Никиты Ивановича Горского.

Я признаю, что враги Клана — мои враги. Что друзья Клана — мои друзья. Что союзники Клана — мои союзники. Да будем мы работать как один и приобретать крепость и силу.

Горе тем, кто попытается склонить меня к нарушению этой Клятвы, и горе мне, если поддамся этому соблазну.

Я требую, чтобы в случае, если нарушу клятву, меня изгнали из Клана. А его глава, Никита Иванович Горский, предал мое имя забвению.

За сим, клянусь! — Михаил поклонился.

Положив документ на стол, тут же его подписал.

Дальше, по очереди, подходя к столу, все остальные произнесли то же самое.

— Никита, скажи что-нибудь. — Обратился ко мне дед, когда все закончилось.

— Не буду многословен. — Я обвел ребят серьезным взглядом. — Скажу лишь одно, ошибки прощу, предательство никогда.

Глянув на меня, дед уважительно кивнул.

Я хотел пойти к ребятам, но тот меня остановил.

— Еще не все.

Удивленно на него посмотрев, остался стоять на месте.

— Вы пока присядьте. — Он кивнул ребятам в сторону дивана. Все тут же быстро расселись.

— Заходите. — Громко произнес дед.

Через боковую дверь в помещение вошли люди деда. Семь человек, все в парадной военной форме, при орденах. Выстроились перед нами в шеренгу, на том месте, где стояли ребята.