Затем она выбралась на поверхность, в гущу ветреного туманного дня, чувствуя первые алмазные уколы мороза. Пнула ногой по наносам частиц, и перед ней разметались красные клубы пыли. Полая женщина, пинающая кровь. Снаружи других ворот находились тела ее друзей и еще кого-то, чьи мертвые лица стали пурпурными и раздувались, как после несчастных случаев на стройке. Надя видела такое уже не раз, как не раз видела и смерть, и всякий раз это было ужасно!.. Это была война, и люди погибали. Люди, которые могли бы жить еще тысячу лет. Она подумала об Аркадии, о тысяче лет и прогнала эту мысль. Они много ссорились в последние годы — в основном из-за политики. «Твоя программа — это анахронизм, — сказала она ему. — Ты не понимаешь этого мира». — «Ха! — усмехнулся он, оскорбленный. — Этот-то мир я понимаю». Выражение его лица стало таким мрачным, каким она его еще не видела. И она помнила, как он вручил ей передатчик, как кричал на Джона, как сходил с ума от ярости и скорби. «На всякий случай, — умоляюще произнес он, когда она попыталась отказаться. — На всякий случай».

И вот этот случай настал. Ей самой в это не верилось. Она достала коробку из набедренного кармана своего прогулочника, повертела в руке. Фобос вскочил над западным горизонтом, словно серая картофелина. Солнце только-только село, и его розовый отблеск на вершинах гор выглядел таким ярким, что ей почудилось, будто она стояла в собственной крови, будто была таким крошечным созданием, как клетка в разъеденной стенке ее сердца, тогда как вокруг нее кружили ветры ее пылевой плазмы. В космопорту на севере города садились ракеты. Их сумрачные зеркала сияли в западном небе, точно кучка вечерних звезд. Небо было занято. Корабли ООН готовились совершить посадку.

Фобос пересек небо за четыре с четвертью часа, так что ей не пришлось долго ждать. Он поднялся в виде полумесяца, но теперь был освещен больше чем наполовину, даже был почти полным на полпути к зениту, и двигался своим ровным темпом по темнеющему небу. Она видела слабо различимые точки на сером диске — два маленьких крытых кратера, Семёнов и Левейкин. Подняв радиопередатчик, она набрала код запуска: МАНГАЛА. Будто пощелкала по пульту от телевизора.

И на ведущей кромке серого диска возникла светлая вспышка. Оба слабых огонька погасли. Яркий свет стал еще более ярким. Могла ли она видеть, как он замедлял вращение? Вряд ли, но он точно замедлялся.

Фобос падал.

Вернувшись в Каир, она узнала, что новость уже повсюду распространилась. Вспышка была такой яркой, что ее заметили, и люди, приникнув по привычке к пустым телеэкранам, принялись обмениваться слухами и домыслами, и каким-то образом узнали суть дела, а может, они догадались сами. Надя миновала группу за группой, слыша крики: «В Фобос стреляли! В Фобос стреляли!» Кто-то рассмеялся: