Она пришла на собрание, посвященное обсуждению отношений между Землей и Марсом после достижения независимости. Койот восклицал:

– Пошлем их к черту! Они сами виноваты! Пусть исправляют то, что натворили, а если смогут, мы прилетим с визитом и будем соседями. Но даже если мы попробуем помочь им, они нас уничтожат.

Многие из Красных и первопоселенцев Марса сочувственно кивали, Касэй выделялся среди них. Он с некоторых пор отдалился. Он являлся вожаком группы первопоселенцев Марса, сепаратистского крыла Красных, члены которого не хотели иметь с Землей ничего общего. Они в открытую призывали к саботажу, экотажу, вооруженному мятежу – любым средствам, необходимым для достижения их целей. Наде было грустно видеть, что Касэй переметнулся на сторону столь несговорчивых жестких типов и даже возглавил их группу.

Майя встала, чтобы ответить Койоту.

– Хорошая теория, но нереальная, – заявила она. – Не уподобляйся Энн и ее Красным. Мы вынуждены будем иметь дело с Землей, поэтому лучше нам сейчас определиться, а не прятаться в кусты!

– Пока они в хаосе, мы – в опасности, – заметила Надя. – Мы должны делать все, что в наших силах и помочь остальным. Оказывать влияние, чтобы они шли в нужном нам направлении.

– Две планеты – одна система! – провозгласил кто-то.

– Что вы имеете в виду? – рявкнул Койот. – Мы – разные миры, мы точно можем быть разными системами!

– Обмен информацией.

– Мы для Земли существуем как модель эксперимента, – произнесла Майя. – Мысленный эксперимент для человечества, на котором можно кое-чему научиться.

– Настоящий эксперимент, – ответила Надя. – Это уже не игра, и мы не можем активно занимать исключительно теоретические позиции.

Она посмотрела на Касэя, Дао и их товарищей в упор. Увы, ее речь не возымела на них никакого воздействия.

Новые семинары, обсуждения, быстрый перекус и еще встреча с иссеями Сабиси, чтобы обсудить «полусвет» как трамплин для их усилий. Наконец, настала пора ночной конференции с Артом и Ниргалом, но оба валились с ног от усталости, и она послала их спать.

– Поговорим за завтраком.

Надя тоже чувствовала себя очень измученной, но спать ей не хотелось, поэтому она решила прогуляться на участке к северу от Закроса, сперва пройдя через туннели. Недавно Надя обнаружила беговую дорожку, вырубленную высоко в западной базальтовой стене, где та находилась примерно под углом в сорок пять градусов. Оттуда открывался потрясающий вид на парки Дорсы Бревиа. А затем тропа сворачивала к ответвлению, ведущему к Кнососсу, и тогда Надя видела весь туннель целиком. Это был длинный узкий мир: фонари озаряли темные стены и круглые кроны высоких деревьев, высаженных по обе стороны. Рядом был разбит парк со множеством беседок, украшенных цепочками бумажных фонариков – подарка японцев здешним жителям… Это было настолько красиво, что Надя с болью думала о долгих годах, проведенных в Зиготе, подо льдом, в морозном воздухе и при искусственном свете. Если бы они только знали о лавовых туннелях!