Пролистывая сноски, Майя была поражена тем, во что превратилась история убийства Джона Буна, обсуждаемая историками, учеными и сторонниками теорий заговора самого разного толка. Содрогнувшись, она выключила планшет. Развернулась к двойному окну и зажмурилась, пытаясь восстановить того Фрэнка, которого она знала, и Буна. Годами она едва ли вспоминала Джона, настолько сильной была душевная рана. О Фрэнке она тоже не хотела думать, но по иным причинам. А теперь она жаждала вернуть их обоих.

Но боль превратилась в призрак, и сейчас – ради собственной безопасности – она должна вернуть их. Ей нужно знать.

Мифический «заяц». Майя стиснула зубы, чувствуя невесомый, галлюциногенный страх, который она испытала, впервые увидев его сквозь стекло, его искаженное темное лицо, большие глаза…

Был ли он в курсе? Действительно ли он был в Никосии? Десмонд Хокинс, «заяц», он же Койот. Странный тип. У Майи сложились с ним особые отношения, но она сомневалась, что он расскажет ей о роковой ночи.

«Что случилось?» – спросила она Фрэнка, когда они услышали крики. Резкое пожатие плечами, взгляд в сторону. Экспромт. Кажется, она слышала это раньше? Он отвернулся. Похоже, не мог вынести ее взгляда. Как будто случайно проболтался.

Горные хребты, обрамляющие бассейн Эллады, расширялись на западе полумесяцем, который назывался горы Геллеспонт. Эта марсианская гряда так походила на земные горы! К северу располагалась магистраль из Сабиси в Берроуз, врезавшаяся в бассейн, хребты здесь были пониже, а местность смахивала на неровное дно бассейна. Земля буквально съезжала на север низкими концентрическими волнами. Магистраль торила свой путь вниз по холмистому склону, и очень часто приходилось поворачивать назад, спускаясь по пандусам, вырезанным в волнистых горах. Поезд сильно притормаживал на поворотах, и Майя могла подолгу смотреть на голый базальт там, где они спускались. Иногда ей даже удавалось увидеть почти весь северо-запад Эллады, хотя до него оставалось еще три тысячи метров. Широкая, плоская равнина цвета охры, оливы и хаки ближе к горизонту превращалась в пеструю мешанину белого самых разных оттенков. Это был ледник, находящийся над самой глубокой точкой бассейна и необратимо тающий с каждым годом. Когда ледник освещало солнце, Майе казалось, что он подмигивал поезду, словно огромное разбитое зеркало. Тут уже появились пруды и более глубокие резервуары с холодной водой. В них так и кишела жизнь: время от времени она прорывалась на поверхность и выплескивалась на землю. Ледник имел практическое значение. Из водоносного слоя окружающих гор откачивали воду прямо на дно бассейна. Глубокая впадина в северо-западной части бассейна, где располагался Лоу-Пойнт и мохол, стала центром этого нового моря. Оно было около тысячи километров в длину, а в самом широком месте над Лоу-Пойнтом достигало трехсот километров. Сам же Лоу-Пойнт раскинулся в нижайшей точке Марса. Многообещающая ситуация, которую Майя держала в уме с первого дня приземления.