Плотина, которую возводили вокруг Берроуза, достигала двухсот метров в высоту и триста – в ширину. Майю раздражала идея дамбы для защиты города, хотя судя по спутниковым снимкам, то был очередной параноидальный монумент. Массивная дамба тянулась в форме подковы, упираясь обеими концами в склоны Большого Уступа, и была поистине исполинской. Кое-кто уже хотел построить прямо на ней фешенебельный район Лидо, в водной части которого располагались бы причалы для частных лодок. Но Майя помнила, как однажды она стояла на дамбе в Голландии, когда земля по одну ее руку была ниже, чем Северное море – по другую. Это сильно сбивало с толку, похлеще, чем невесомость.

Кстати, согласно сухой сводке земных новостей, все дамбы в данный момент находились под давлением медленно повышающегося уровня моря, вызванного глобальным потеплением, начавшимся два века назад. Данная проблема ставила под угрозу некоторые регионы Земли, а Северный океан Марса только за ближайшие десять лет должен был подняться на целый километр! Кто мог быть уверен, что им удастся точно отрегулировать его конечный уровень, чтобы такой защиты оказалось достаточно? Майя очень беспокоилась по этому поводу, хотя, конечно же, они пытались сделать то же самое в Элладе и собирались достичь успеха. И они выбивались из сил, поскольку расположение Одессы давало мало пространства для маневров. Но гидрологи говорили о том, чтобы использовать прорезанный воздушной линзой канал в качестве отводного пути в Северный океан, если нечто подобное им когда-нибудь понадобится. Для них это было неплохим решением, а вот у Северного океана такого выхода не было.

– Они всегда могут откачать избыток в бассейн Аргира, – заявила Диана.

На Земле бунты, поджоги и диверсии стали повседневным оружием тех, кто не получал антивозрастной терапии, – смертных, как их еще называли. Вокруг мегаполисов вырастали стены, укрепленные пригороды. Те, кто получил терапию, могли жить в своих крепостях, используя видеосвязь, портативные генераторы, продукты из теплиц и кислород из воздушных фильтров. Фактически такие укрытия были аналогами городов под куполами на Марсе.

Однажды вечером, устав от Мишеля и Спенсера, Майя вышла, чтобы поесть в одиночестве. Все чаще она ощущала страстное желание побыть одной. Она направилась к угловому кафе у пешеходной дорожки с видом на обрывистый берег, села за столик снаружи и заказала итальянскую закуску и спагетти. Вокруг шумели деревья, увитые световыми гирляндами. Отвлеченно ела, попивая кьянти, и слушала местную музыкальную группу. Солист прижимал к груди что-то вроде аккордеона, только кнопочного, инструмент назывался бандонеон, остальные играли на скрипке, гитаре, пианино и контрабасе. Высохшие старики примерно ее возраста бесшабашно развлекались живой хмельной музыкой ярких меланхоличных напевов: цыганские песни, танго, забавные мелодии, которые они, кажется, придумывали на месте… Когда она поела, то еще долго сидела за столиком, слушала музыку и качала бокал вина. Потом она попросила кофе и стала наблюдать за другими обедающими, за листьями над головой, далекой ледяной шапкой за краем обрыва, тучами, собирающимися над Геллеспонтом. Пытаясь не думать. Некоторое время ей это удавалось, и она благодарно сбежала в старую Одессу, прибрежный город, столь же милый и печальный, как дуэт скрипки и аккордеона. Но люди за соседним столиком заспорили, какой процент населения Земли получает антивозрастную терапию – одни выступали за десять процентов, другие за сорок, и никак не могли остановиться. Разговор выдернул Майю из воспоминаний.