– Ну же, я хочу, чтобы меня положили на стол!

Эстеван загорланил и повел ее вместе с остальными в комнату, где стоял, возвышаясь над водой, большой стол. Имхотеп уже лежал на нем на спине, готовый стать для нее человеком-матрацем. Остальные подняли ее и уложили так же на спину, поверх него, а затем ее обступила вся группа: руки, ноги, гениталии, языки в каждом ухе, во рту, повсюду какой-то контакт. Спустя какое-то время они смешались в однородную массу эротических ощущений, охватив ее со всех сторон, и Зо громко замурчала. Когда начался оргазм, она резко изогнулась над Имхотепом, а все вокруг продолжали, только теперь нежнее, лаская ее и не отпуская, – и тогда ее унесло, она будто взлетела, ей было достаточно прикосновения мизинцем, чтобы это продолжалось.

– Все, больше не могу! – закричала она.

Но они лишь засмеялись и ответили:

– Нет, можешь! – И продолжали, пока по мышцам живота не побежали судороги и она, резко перекатившись с Имхотепа, не оказалась в руках Роуз и Эстевана. Она не могла даже стоять. Кто-то сказал, что ее унесло на двадцать минут. По ощущениям же прошло две… или бесконечность. Мышцы живота страшно болели, равно как и бедра с тазом.

– Холодную ванну, – проговорила она и уползла в соседнюю комнату.

Но после стола в бане ее уже мало что привлекало. Последующие оргазмы лишь причинили бы боль. Она помогла устроить стол для Эстевана и Ксеркса, а затем для худой женщины, которую раньше не знала, и это было весело, но затем наскучило. Плоть, плоть, плоть. Некоторые после стола только сильнее распалялись и требовали еще, но она теперь видела лишь кожу, волосы, плоть, и было уже все равно, что есть что.

Она ушла в раздевалку, оделась и покинула это место. Стояло уже утро, солнце ярко светило над голыми равнинами Луны. Она двинулась по пустым улицам к своей гостинице, чувствуя себя расслабленной, чистой и сонной. Плотный завтрак, падение на постель, сладкий сон.

Но, как оказалось, в столовой гостиницы ее ждала Джеки.

– А вот и наша Зоя! – Она ненавидела имя, которое Зо выбрала себе сама.

– Ты что, меня выследила? – ответила Зо, удивившись.

Джеки презрительно на нее посмотрела.

– Это тоже мой кооператив, если ты не забыла. Ты почему не заехала ко мне, когда прилетела?

– Хотела полетать.

– Это не оправдание.

– Я и не собиралась оправдываться.

Зо подошла к буфетному столику, взяла тарелку с омлетом и булочками. Затем вернулась к столику Джеки и поцеловала мать в макушку.

– Хорошо выглядишь.

На самом деле она выглядела даже моложе, чем Зо, которая часто обгорала на солнце, отчего на лице появлялись морщины. Джеки выглядела моложе и казалась искусственно сохранившейся – как сестра-близнец Зо. Словно Джеки законсервировали и только недавно откупорили. Она не призналась бы дочери, как часто проходила процедуру омоложения, но Рейчел говорила, что Джеки всегда пробовала новые варианты, которые появлялись по два-три раза в год, и что использовала основной комплекс не реже, чем раз в три года. Поэтому несмотря на то, что она разменяла шестой десяток М-лет, Джеки выглядела как сверстница Зо, если не считать этого ощущения консервации, которое присутствовало не столько во внешности, сколько в поведении – во взгляде, напряженности, настороженности, усталости. Быть альфа-самкой на протяжении многих лет стоило тяжелого труда, героических усилий, которые заметно изнуряли ее даже при всей младенческой гладкости ее кожи и сбереженной красоте – а она, несомненно, была весьма красивой женщиной. Но тоже старела. Близился час, когда молодые мужчины перестанут виться вокруг нее и просто исчезнут.