— Как ее зовут?
Не может быть, чтобы он до сих пор не знал ее имени. В моем Шуме наверняка…
— Вы сами знаете, — говорю я.
— Мне нужно, чтобы имя назвал ты.
Я перевожу взгляд на мистера Коллинза, который стоит в сторонке со скрещенными на животе руками. На лице у него написано, что он не прочь отвесить мне еще парочку тумаков, даром что Шума не слышно.
— Повторяю вопрос, Тодд, — непринужденно говорит мэр, — и на сей раз мне бы очень хотелось услышать ответ. Как ее зовут? Девочку с другой планеты.
— Если вы знаете, что она с другой планеты, то вам известно и ее имя.
Тут мэр улыбается — ей богу,
И мне страшно, как никогда.
— Нет, Тодд, не пойдет. Все должно быть иначе: я спрашиваю — ты отвечаешь. Без пререканий. Как ее зовут?
— Где она?
— Как ее зовут?
— Скажите мне, где она, и я назову имя.
Он вздыхает, как бутто я его подвел, и коротко кивает мистеру Коллинзу. Тот подходит и снова бьет меня в живот.
— Это ведь совсем несложно, Тодд, — говорит мэр, пока меня тошнит на ковер. — Тебе нужно только ответить на мой вопрос, и все сразу кончится. Выбор за тобой. Честное слово, я больше не желаю причинять тебе боль.
Я тяжело дышу, согнувшись в три погибели: от боли в животе трудно набрать в легкие достаточно воздуха. Веревки режут запястья, на лице запекается липкая кровь, и я смотрю невидящими глазами в темноту из своей маленькой световой клетки посреди огромной комнаты без окон и дверей…
Комнаты, где я умру.
Комнаты…
Где ее нет.