Вывод – даже на том свете социопатам живется несладко. Фу таким быть.

– Ты меня видишь? – заорал он, вернувшись в салон – Видишь, да? И слышишь?

– Лучше бы не слышала – поморщилась Жанна – Ты такой нудный, такой ворчливый. У тебя, наверное, при жизни даже женщины не было, потому что такой нудеж ни одна ведь не выдержит, даже самая кривая и косая. Максимум – проститутки, да и те, наверное, с тебя сверх таксы денег брали.

– Сама ты косая! – ошарашенно отбрехнулся таксист – Вон, шея буквой «зю» вывернута. И на шлюху ты похожа, между прочим.

– Вот ты козел! – возмутилась Жанна – Я модель! Была.

– Так ты – как я? – наконец смекнул призрак – Тоже померла?

– Капитан Очевидность – похлопала в ладоши моя спутница, выдав одну из своих коронных улыбок – Поздравляю, догадался.

– Слушай, а почему так? – засуетился таксист – Почему мы тут? И как отсюда… Ну… Уйти? Всегда думал, что после смерти либо ничего нет, либо что попаду в трубу, по которой полечу… Ну, куда-то.

– Фантастический идиот – сообщила мне Жанна – Да?

– Не больше, чем ты два года назад – ответил я ей совсем негромко, так, чтобы не привлекать внимание водителя.

– А? – поняв, что мой ответ был адресован злорадно лыбящейся девице с кривой шеей, призрак таксиста совсем уж ошалел от происходящего – А?

Он перегнулся через сидение и махнул рукой перед моим лицом.

Я вздохнул, в очередной раз подумав о том, что язык мой – враг мой, после достал телефон и приложил его к уху. Это, увы, была необходимая мера, которой я пользовался с давних времен. Люди большей частью своей достаточно мнительны и не очень благодушно относятся к тем, кто говорит сам с собой. Чаще всего они склонны видеть в таких чудаках безумцев разной степени социальной опасности или же наркоманов, находящихся в трансе.

Впрочем, в свое время, я и сам на том же Гоголевском с любопытством поглядывал на тех, кто, идя по бульвару в совершеннейшем одиночестве, при этом с кем-то общался. Смотрел и гадал – «блютус» или марихуанна? Поди пойми…

Короче, я давно для себя решил не дразнить собак, потому беседуя на людях с той же Жанной, всегда доставал телефон.

– Ты меня видишь? – вопрос прозвучал с такой мучительной надеждой, что даже камень, наверное, прослезился бы – Да? Видишь?

– Клешню убери – велел ему я холодно – Ты мне ее еще в глаз засунь. И вообще – не шали в ближайшие сорок минут, хорошо? Это в твоих интересах. Последние полдня я провел в пути и очень устал, по этой причине добряком меня не назовешь.

Повторюсь – камень, может, и прослезился бы. Но не я. Меня этими страдальческими интонациями не пробьешь, я хорошо знаю им цену. За последние два года я вообще научился ориентироваться во многих вопросах, о которых раньше даже не догадывался.