Озадаченное выражение, появившееся на лице Дуротила, заставило чародейку лесных эльфов разразиться хохотом.

Смех Накйаши был заразителен, он распространился по обеденному залу и долго еще отдавался эхом, поскольку эльфы нашли в смехе столь необходимую разрядку. Даже Бельстраму удалось застенчиво улыбнуться, когда он поднялся и направился к своему месту.

Амларуил, одновременно подбодренная и пристыженная правдой слов Бельстрама, вернулась на свое место и с большим усилием принялась за еду. По мере того, как продвигался вечер, светлое настроение пиршества переросло в праздник, ибо юную Верховную магичку очень любили, и велико было облегчение эльфов от того, что их заботы о ней были озвучены.

Много позже, когда эльфы танцевали в садах Башни под звездным небом, Амларуил ускользнула в лес, чтобы обдумать события и выводы дня. Следуя верному инстинкту, она направилась к поляне, на которой впервые встретила Заора.

Она долго стояла в тишине, вспоминая свою первую встречу с Заором и видение, которое пришло к ней в тот день. Вспомнила она и ту ночь, когда звезда Короля-Убийцы явилась ей и Ламруилу и по иронии судьбы положила начало событиям, приведшим к коронации эльфийского монарха.

Гораздо позже тем же вечером Заор нашел ее там, как велела Накйаша. Когда эльфийский король взглянул на свою потерянную любовь, он понял, почему чародейка послала за ним.

Перемены в Амларуил были ужасающими и безошибочными. Когда-то Заор был свидетелем перехода эльфа в Арвандор. Его собственный отец, рейнджер, всю жизнь посвятивший защите лесов Миф Драннора, просто угас, оставив после себя, как последнее напутствие, мимолетное мерцание серебристых мотыльков. Амларуил делала примерно то же самое. В слабом свете звезд ее стройная фигура казалась почти полупрозрачной. Заор мог видеть слабые тени этих сверкающих мотыльков - не только серебряных, как он ожидал, но и золотых, голубых, зеленых и даже несколько крошечных крупинок сверкающего обсидиана. Заор не удивился этому, ибо в его представлении Амларуил была некоронованной королевой всего эльфийского народа. Однако он чувствовал глубокую печаль за годы утраты - не только за пустые годы, проведенные во дворце Лунного Камня, но и за века, что тянулись перед ним, лишенные его единственной любви, его истинной королевы.

"Вернись к нам, Амларуил, - мягко сказал он.

Эльфийка вздрогнула при звуке его голоса, ее голубые глаза расширились от удивления, а одна рука поднесена к горлу. На мгновение она уставилась на Заора, словно не совсем уверенная, что не вызвала его мыслью. Затем ее слишком угловатое лицо расслабилось в улыбке. "Вы все еще ходите с тишиной рейнджера, милорд".