Алена не понимала! Ровным счетом ничего не понимала! Знала только, что где-то совсем рядом, может, даже под ногами, просыпается страшная и необъяснимая тварь, а еще боялась услышать в своей голове чужой голос.

– Долго еще? – спросила она, наугад втыкая посох в хлюпающую землю перед собой. – Ставр, ну где же она?

– Кто? – послышалось совсем рядом, но Ставра она так и не увидела.

– Старуха эта… Хранительница. Где она? Что там с твоим маячком?

– А черт его знает, что с маячком! – в голосе Ставра слышалась растерянность. – Сбой программы, сестренка. Ничего не понимаю, даже тебя почти не чувствую. Это хреново, как думаешь?

– Хреново, – повторила Алена, разматывая на запястье кожаную веревку. – Если мы потеряемся, нам конец. Вот, держись за это! – Она протянула в пустоту руку со свободным концом веревки. – Ты можешь за нее взяться?

Ответ она не услышала, а почувствовала: веревка в ее руке натянулась, завибрировала и словно бы даже нагрелась.

– Держусь, кажется. – Ненавистный туман гасил голоса и звуки, но Ставра она теперь слышала значительно лучше. – А ты как? Тебе не плохо?

– Я нормально… почти. Ты только не уходи далеко.

– Как же я уйду?! Я ж к тебе теперь совсем привязанный. – Ставр подергал за веревку, запястье обожгло болью, и Алена поморщилась. – Все, пошли, хватит отдыхать!

Они блуждали в тумане очень долго, Алене думалось, что уже целую вечность. А иногда казалось, что Морочь нарочно водит их по кругу, изматывает, лишает сил.

Все изменилось в одночасье, когда обманчиво твердая земля под ногами вдруг начала расползаться, превращаясь в вонючее грязевое месиво. Алена закричала, забилась в этой страшной ловушке, с каждым новым движением, с каждым взмахом проваливаясь все глубже.

– Ставр! – Голос тонул в болоте вместе с нею, а веревка на запястье натянулась с такой силой, что прорезала кожу. – Ставр, помоги!

– Я стараюсь, сестренка! Ты только не паникуй и не рыпайся сильно… Сейчас-сейчас мы что-нибудь придумаем…

А веревка все натягивалась и натягивалась, вгрызаясь уже не в кожу, а кажется, в сухожилия и мышцы, вышибая из глаз слезы, а из горла отчаянный вопль.

– Не могу, сестренка… – Ставра она теперь слышала словно издалека. – Не удержу. Я же теневой, мать ее!

– …А ты пообещай! – В голову закрался голос, шипящий, выстуживающий душу, лишающий сил. Морочь… – Ты только пообещай, я все сделаю.

– Что пообещать?! – заорала Алена, собственным криком стараясь заглушить этот страшный голос. – Что ты хочешь?!

– Пообещай, что станешь мне служить. Мне нужна такая, как ты: молодая, сильная… – Щупальце тумана – тумана ли! – обвилось вокруг свободной Алениной руки, вырвало посох, потянуло вниз, под воду.