В других камерах начали кричать, чтобы их тоже открыли, что они тоже готовы все рассказать и даже показать. Меня даже всерьёз подмывало поспрашивать в других камерах, не расскажут ли мне где-нибудь о месте, в котором хранятся дела заключённых с номерами камер, но решил не искушать судьбу. Простой механический засов с лязгом вышел из петель. Я отринул назад, бросив факел на пол и подняв арбалет.

— Выходи. Медленно.

Повторять не пришлось, дверь со скрипом открылась и изнутри выглянула лохматая немытая голова.

— Вот, я подчинился, что дальше?

Я указал арбалетом на факел.

— Берёшь факел и показываешь мне, как найти моего друга. Потом мы его находим и все вместе выходим наружу. Дальше свободен валить на все четыре стороны. Чем быстрее управимся, тем...

— Быстрее я окажусь на свободе, я понял, — кивнул заключённый.

Что-то в его чёрных от темноты глазах мне не понравилось, но я не понял, что именно. Скорее всего желание меня убить, которое разделяли, наверное, почти все заключённые в этом подземелье.

— Тогда давай двигаться, пока кто-нибудь хищный и злой не заглянул на огонёк.

Лохматый и худой заключённый вышел из камеры и, не спуская с меня взгляда, поднял факел. Я опустил арбалет вниз, показывая, что не держу его на прицеле постоянно.