– Ага, – ответил Атрогейт, тоже заметно повеселевший.

И причиной тому, как понимала Ивоннель, было его решение оставить череп Лиири в целости.

– Ага? – повторила она. – Первое или второе?

– Оба, – пояснил Атрогейт. – Много лет назад Бренор дал это имя Реджису – тот вечно был голоден до урчания в животе. А Реджис так назвал своего пони.

Ивоннель вздохнула, наконец-то поняв странное явление в незнакомом ей языке.

– А я‑то думала, что самые забавные имена бывают у дворфов, – пробормотала она.

– Верно, – со смехом согласился Атрогейт. – Когда-то я знал жреца по имени Кордио Хлебноголовый…

Он начал было рассказывать, но умолк, увидев на ближайшей ветке беспокойно чирикающую хрустальную птичку.

– Ба, а я готов побить еще кого-нибудь! – заявил дворф и подпрыгнул, подняв над головой Крушитель Черепов.

Но Ивоннель, прислушиваясь к птице, покачала головой.

– Это не демон, – сказала она, подбросила птицу и жестом позвала Атрогейта вслед за своим магическим созданием.

Им не пришлось далеко бежать: выйдя на плотно утоптанную тропу, они увидели хорошо знакомого обоим всадника на его приметном скакуне.

Дзирт тоже их узнал. Он направил Андхара галопом прямо к ним, резко остановил и спрыгнул с единорога, а затем несколько долгих мгновений недоверчиво вглядывался в лицо Атрогейта и в конце концов крепко обнял дворфа.

– Как тебе удалось вы… – начал он, но передумал задавать вопрос, заметив спутницу дворфа, самую могущественную жрицу из всех, кого он знал. – Друг мой, я бесконечно рад видеть тебя живым.

Атрогейт ничего не мог на это возразить, но его лицо сохранило угрюмое выражение.

– Мы еще поднимем кружки в память об Амбре, – негромко добавил Дзирт.

Дзирт отпустил Андхара, не желая растрачивать последние мгновения оставшегося времени.

– Да, за мою Амбру, – подтвердил дворф.

Ивоннель хотела принять участие в их разговоре, но воин-дроу ей не позволил.

– Но сначала вам придется бежать отсюда, вам обоим. Бегите и не оглядывайтесь.