Рея бесило, что он начинал бояться за себя, – ему казалось, что это неправильно, что это эгоизм и что он не имеет права на такие мысли. Но уход мамы надорвал его понятный, полный жизни мирок. Уйдя, мама словно прикрыла за собой неплотно дверь, и теперь оттуда, из Ничто, сквозило мраком. А эта странная мысль рождала другую – как будто мама была виновата, и уж эта Рею точно не нравилась, так что он начинал ненавидеть себя еще больше.

Запутавшись окончательно, Рей удалил все голограммы с маминым изображением. У него было еще одно – рисованное, отпечатанное на небольшой плотной карточке. Когда мама заболела, он стащил ее из кабинета отца. Теперь он не смог уничтожить эту карточку, просто затолкал подальше, чтобы не видеть.

На карточке мама, одетая в синее шелковистое платье, сидела, сложив руки на коленях, и одним уголком губ, будто не очень смело улыбалась. Это было обычное мамино выражение лица – она всегда смотрела вежливо, говорила тихо и словно в небесах Бездны витала. Рею казалось странным, что его отец, громкий, даже шумный, твердый и принципиальный, выбрал себе такую незаметную, даже пугливую жену. Почему мама, такая деликатная и мягкая, решилась на брак с отцом, Рей не сомневался: стать женой магнума хотела каждая. Но эта их непохожесть всегда настораживала Рея. Еще этот их спор о «Генофонде» за закрытой дверью…

Рей, конечно, поначалу склонялся к тому, что это просто совпадение. Чтобы говорить об этом проекте, маме совершенно необязательно было иметь к нему отношение. Но жены магнумов, как и другие члены семьи, никогда не допускались до дел магистрата и никаких подробностей об их проектах знать не могли. Не должны были мама с отцом обсуждать «Генофонд»…

И чем чаще Рей смотрел потом на мамину карточку, вглядываясь в ее воздушные, даже небесные черты, тем больше ему верилось: мама была не из кааритов, она с далеких чужих островов, а отец увидел ее на голограмме в лабораториях, вписал ее имя в «Генофонд» и забрал для себя.

Теперь Рей вдруг представил, что его мать могла когда-то ходить по этому самому острову, и от этой мысли ему стало тяжело дышать.

– Больно, – тихонько сказала рядом Мора.

Рей опомнился и отпустил ее руку. Наверное, сжал слишком сильно.

Нет, лицо его матери было обыкновенным. Она нисколько не походила на Мору или других девушек этого острова. Рей вдруг пожалел, что оставил карточку дома. Как хорошо было бы сейчас на нее посмотреть…

Если отца осудят, то конфискуют не только их маленький родной остров, но и дом, и комнату, и карточку. Ведь все это – имущество магнума. Имущество жадного, бессердечного магистрата, который и одобряет такие беспринципные проекты, как «Генофонд». А Ица ведь должна была стать ответом, его встречным проектом, первым на посту магнума…